Жилец

— Прости, у меня на родине так нельзя поступать с мужчинами. Понимаешь, я думал, что стал твоим мужчиной, а значит я несу за тебя ответственность, оберегаю тебя, забочусь, но ты должна быть моею, а это значит, что если я рядом, то все свои действия ты должна совершать только с моего одобрения. Это у нас так, у вас все по-другому, и ты мне сегодня это убедительно показала, я понял, получается, что я вел себя отвратительно, очень сожалею об этом и прошу прощения, поверь мне, больше такое не повторится, в знак примирения возьми эти цветы.

Я задержала взгляд на Асаде, похоже, он говорил искренне, наверное, я ему очень понравилась. Замолчал, не сводит глаз с меня и с опаской ждет моего решения.

Ну что за люди эти мужики, он думает, что я возьму этот куст и весь вечер буду таскать его в руках. Я молча обошла Асада и сказала:

— Носить цветы будешь сам.

— Буду, еще как буду! — радостно засуетился Асад. Он понял, что прощен.

Весь вечер мы гуляли молча. Я была задумчива, давая понять Асаду, что он все испортил, и когда все наладится — неизвестно. Потом Асад проводил меня до двери моего номера и очень был огорчен, увидев лежащие на полу уже увядшие розы. Я открыла дверь и посмотрела на Асада, по выражению моего лица он понял, что войти в мой номер ему никак не светит и наш вечер окончен. Он протянул мне цветы и волнуясь сказал:

— К тебе мне нельзя, так может, пойдем ко мне?

Я молча смотрела ему в глаза и думала: «Хам или дурак? А какая разница.»

— К тебе мы не пойдем, я не хочу.

— А когда ты захочешь? — спросил Асад.

Я рассмеялась и захлопнула дверь, а захотела я на следующий вечер.

Отсутствие конкретных инструкций центра, по сути, была сама инструкция, согласно которой я должна максимально «привязать» Асада к себе, что я с успехом уже сделала, и ждать дальнейших указаний. Продленный все же подходил к концу, по плану центра я должна была уехать из Сочи на один день раньше Асада. Несмотря на мой протест, Асад устроил незабываемые проводы с банкетом, который начался все в том же «Кавказском Ауле», продолжился на море, на яхте какого-то арабского шейха, самого шейха не было, но вышколенная команда и прислуга вели себя так, будто я и есть шейх. В номер ко мне мы попали далеко за полночь, там прощались до рассвета, а потом я спала как убитая, в завершение меня отвезли на вокзал в белом кабриолете, украшенном красными розами, при виде которого я рассердилась, но все же не смогла сдержать улыбку и шутливо спросила:

— А эскорт не предполагается?

На лице Асада выразилась досада.

— Я вчера хотел предложить, но побоялся, что тебе не понравится, но ты не беспокойся, сейчас все исправят.

Мне пришлось несколько раз повторить, что ничего не нужно исправлять, что я просто пошутила.

Асад проводил меня в купе, шел впереди и нес мой багаж — небольшую спортивную сумка. «Ну все, скоро этот балаган закончится» — с надеждой думала я, но не тут-то было. Асад широко распахнул двери купе и как же я не подумала, купе было украшено цветами, ну конечно же красными розами, на столике стояла ваза с фруктами. Чтобы скрыть досаду от увиденного я с нарочитой тревогой сказала:

— Асад, зачем? Сейчас придут другие пассажиры, будет неудобно.

— Не волнуйся, не придут, до самой Москвы будешь ехать одна, — самодовольно ответил Асад и тут же обеспокоенно спросил: — Ты визитку не потеряла? Звони! Жаль, что у тебя нет телефона, но ты знай, я очень жду твоего звонка.

В купе вошла проводница с бутылкой шампанского и двумя бокалами, поставила все на столик, вышла, закрыв за собой дверь, и уже в коридоре громко сказала: «Через пять минут отправляемся».

«Ну все, через пять минут кончатся мои мучения». — обрадовалась я. Впоследствии, на протяжении многих лет я вспоминала эти «мучения», как самые прекрасные события моей жизни.

Из вагона я вышла последней, на перроне было пустынно, естественно, никто меня не встречал, собственно, в том, что меня встретят, я нисколько не сомневалась, а как это произойдет, я не знала. С сумкой в руке я вышла в город. Вот и Москва, самый суматошный из всех городов, что я знала. Оглядевшись, заметила одиноко стоявшее в стороне такси с поднятым капотом, прикрывающим верхнюю часть наклоненного туловища водителя. «Вот, это за мной!» — и глядя на часть водителя, с внутренней улыбкой добавила: «Как, однако, весело встречают».

Водитель вылез из машинного нутра, захлопнул капот и якобы случайно заметив меня, пригласил:

— Дамочка, не желаете прокатиться? Домчу в любой конец, только прикажите, ну и, конечно, придется немного заплатить. Ну так что? Вытерев ветошью руки, парень лихо сдвинул на затылок форменную таксистскую фуражку и любезно распахнул дверцу «Волги».

Я постояла несколько секунд как бы в нерешительности, потом махнула рукой и села в машину. Водитель услужливо захлопнул за мной дверь, подчеркнуто суетливо обежал автомобиль, сел на свое место и мы. Загудел двигатель, машина тронулась. Водителя-балагура словно подменили:

— Хотите куда-нибудь заехать или прямо в центр? — деловито поинтересовался водитель.

— В центр.