Жилец

Несмотря на великолепную комнату, Наталья всё-таки более комфортно чувствовала себя в старом шанхайском доме и, когда появлялась возможность, с удовольствием жила в нем, особенно в первое время, но жизнь внесла свои коррективы. Однажды Степан получил от своего армейского друга Виктора письмо, в котором тот писал, что его завод закрылся и он остался без работы и что в их городишке найти новую работу вообще нереально, и что он тоже собрался переехать на Донбасс, на шахту. К этому времени мать Виктора померла, он женился и скоро должен родится ребенок. В письме Виктор спрашивал у Степана, есть ли работа, как обстоит дело с жильем хотя бы на первое время, и что он очень рассчитывает на его помощь. В этот же день Степан уточнил в отделе кадров, что есть вакансии почти на все рабочие специальности, но с жильем для семейных — проблема, нужно подождать два-три месяца, пока не освободится комната в семейном общежитии. Вечером за семейным ужином он обратился к Наталье с просьбой сдать на этот срок шанхайский дом.

— Какой там сдать, пусть приезжает и живет сколько нужно, — обиделась Наталья.

Через неделю Виктор с женой поселились в Натальином доме, а Наталья уже окончательно перебралась в новый дом, взяв с собой личные вещи и сняв со стены икону, которую Андрей тут же повесил в ее комнате. Так и стали они жить втроем, правда, все вместе они собирались нечасто, не позволяла сменность работы. Андрей постепенно стал приходить все реже и реже, а причина проста: познакомился в городе с девушкой и все свободное время проводил с ней, похоже, дело шло к свадьбе.

Незаметно прошел еще один год. Однажды всё-таки случилось то, что неизбежно должно было произойти. В тот день, а точнее утро, Степан вернулся домой с ночной смены, Галя уже ушла на работу, в доме была одна Наталья, она работала во вторую смену, накануне ей пришлось отработать две смены подряд, поэтому домой пришла поздно и пока то да се, спать легла за полночь. Проснувшись позже обычного, она была в ванной комнате и не слышала, когда возвратился Степан. Выйдя в халате, с полотенцем на голове, прошла на кухню. Степан тарахтел посудой, пытаясь приготовить себе завтрак.

— Степа, немедленно прекрати, а то разнесешь кухню, сядь и жди, я все сделаю сама. Нет, лучше не сиди, а помоги мне достать из подвала банку помидоров.

Вход в подвал был здесь же, в кухне. Степан открыл крышку, спустился по лестнице, под руководством Натальи нашел нужные банки и подал из погреба. Для того чтобы их принять, Наталье пришлось присесть на корточки, отчего полы халата немного разошлись… Наталья с ужасом вспомнила, что на ней кроме халата ничего нет, и что это увидел снизу Степан. Она резко поднялась и с мольбой посмотрела ему в глаза. Степан закрыл крышку подвала, медленно повернулся к растерянно стоящей Наталье и вдруг резко прижал ее к своей груди и стал неистово целовать губы, глаза, лицо, шею… Долго сдерживаемая страсть вырвалась на свободу, Наталья потеряла голову, неистово отвечая на поцелуи, она как будто не замечала, что Степан снял с нее халат и голую отнес в комнату…

Сознание Натальи медленно возвращалось из небытия. Рядом с ней лежал тяжело дыша, любимый мужчина, от происшедшего приятно кружилась голова, не хотелось ни о чем думать, а просто не открывая глаза уснуть и пусть этот чудный сон не прекращается.

Наталья вздрогнула: «Какой сон! Что я натворила? Господи, это же моя дочь, как я могла? Что же теперь будет? Надо уходить от сюда, немедленно!»

Она быстро вскочила и спешно стала надевать халат.

— Ты куда? — удивленно спросил Степан.

— Не знаю! — растерянно ответила Наталья, — куда-нибудь. Здесь мне не место, я не могу оставаться.

Степан обнял и прижал к груди мятущуюся женщину.

— Сядь, успокойся и слушай, что я скажу, а потом вместе решим, как быть.

Наталья послушно села и молча с надеждой смотрела на Степана.

— Наташа, ты должна знать, я люблю тебя и полюбил сразу, как только увидел.

— Любишь меня? — опешила Наталья, — а как же Галя?

— Я ее тоже люблю и не меньше, чем тебя.

— Как это? — Наталья недоуменно покачала головой, — так не бывает!

— Я тоже так думал, пока не встретил вас.

— Нет, Степа, это все слова, на самом деле Галя твоя жена и любишь ты ее одну, а я вольно или невольно стала твоей любовницей, а еще я мать Гали, вот и все. Я ухожу и не удерживай меня, мне больно и стыдно, я не нахожу себе здесь места.