Жилец (СИ0

  Она не чувствовала ночного холода, он не мешал ей видеть гвозди и проржавевшие лемехи неиспользуемых плугов, которые прочие вроде бы и не замечали, ее сторонились собаки. Часто она бродила по опустевшему ночному селению, в то время как селяне хоронились за засовами. Из-за этих прогулок она даже в неупокоенных не верила - поскольку ни одного из них не встречала. Потому и считали ее в деревне то ли дурочкой, повредившейся в уме, то ли ведьмой.

  Харона же в деревне уважали, потому и к странностям его приемной внучки относились вполне терпимо. Но сторонились, может, потому он и приставил её к чужаку - чтобы случись что, люди не пострадали.

  Лаодика опустилась на колени рядом с чужаком, привлеченная странной плоской бляхой, висящей на цепочке, одетой на шею Ямара. И вздрогнула - от пришельца явственно исходил холод. Но неприятно от этого не было. Скорее наоборот. Протянув руку Лаодика осторожно приподняла пластинку, блестевшую от мягкого, рассеянного света, сочащегося через щели в стенах сарая. Повернув плоскую сторону бляхи к себе она ойкнула, увидев там изображение какой-то девушки, нахмуренной, и, пожалуй, испуганной. Пластинка неожиданно повернулась в ее руке, и изображение на ней сменилось, показав стену сарая. Вновь подняв бляху, Лаодика пристально изучила свое изображение - зубы у нее тоже были короткие, да и вообще она была очень похожа на чужака. В этот момент она услышала шаги человека, направляющегося к сараю, и решила скоренько спрятать диковинный амулет обратно под куртку, оставив обдумывание своего открытия на потом. Это ей почти удалось.

  Чаша терпения Ямара в этот момент уже переполнилась. Ощутив как что-то холодное лезет ему за пазуху, он резко взвился вверх и вперед, бедром отшвыривая девушку к стене сарая, и страшно ругая все охранные амулеты, которыми он увешался перед походом, и тех остолопов, которые их делали. На ноги он опустился уже выставив перед собой стальной клык меча. Глаза Ямара быстро обежали помещение в поисках врага, и наконец остановились на Лаодике, холодно и внимательно ее разглядывая.

  Правда в них вспыхнуло что-то, похоже на удивление.

  - Ты - кто? - резко выдохнул Ямар вопрос.

  - Лаодика, - девушка с трудом выдавила имя, явно напуганная - чужак двигался нечеловечески быстро и сыпал неведомыми заклинаниями, от которых мороз бежал по коже. Чувствуя, что чужак ждет продолжения, она пояснила. - Меня дедушка Харон прислал...

  - Ага. Ну-ну. Не утратил старый хрыч сноровки, - буркнул Ямар, изучая симпатичную девушку, прижавшуюся к стене и испуганно смотрящую на него. Симпатичной, правда, она была довольно относительно - тощая, чумазая, с когда-то светлыми волосами, но явно не видевшими воды и гребня несколько лет.

  Скрывая растерянность Ямар пару раз крутнул мечом - получилось плохо, поскольку клинок был для этого ну никак не приспособлен, привесил его к поясу, и спросил.

  - А сам он куда делся?

  - Здесь я, у двери стою, - послышалось недовольное бурчание, - Это ты что ль, гостюшка непотребство всякое на дверях рисуешь?

  - Ну... - затянул Ямар, но был резко оборван стариком.

  - Когда успел только! Сотри!

  - Если я буду здесь жить, то пусть себе будет...от воров, говорят, поможет... - Ямар повернулся к выходу в сарай, но Харон явно не собирался входить, изучая знак, грубо намалеванный мелом на полуоткрытой створке.

  - Воров у нас нет, - пробурчал Харон. - А вот народ темный, примут за колдуна - камнями забьют. Внутри сарая делай что хочешь, хоть на голове стой, а снаружи - знаков не малюй.

  - Ладно, - судя по тону, Ямар принял сообщение к сведению, но не более того, - Староста меня ждет?

  - Ждет, ждет, - Харон неожиданно хихикнул, - На площади. И надо поторопиться - ждет он довольно давно.

  - Ага, - чужак хмыкнул, и странно посмотрев на Лаодику зашагал к выходу.

  3.

  Селение производило тягостное впечатление. Ветхие, покосившиеся оградки простых земляных хижин плохо сочетались с тяжеловесными каменными перилами старых мраморных домов свидетельствовавших о былом богатстве прежних обитателей деревни. Дорога - когда-то самая настоящая булыжная мостовая - превратилась в топкое месиво, среди которого возвышались редкие островки, еще не разобранные на булыжники.

  Площадь селения выглядела чуть получше. Видимо, с присутственного места булыжники растаскивать не спешили. Или наоборот - камни из мостовой вытаскивали именно для того, чтобы обзавестись такой красивой площадью. И каждый день приходить на нее любоваться. Всей деревней. Нет чтоб в поле работать...

  Глядя на людей чужак скривился, инстинктивно коснувшись рукой меча.

  - Я гляжу, визит нового человека и вам - целое событие, - пробормотал он.

  - Ага, - жизнерадостно отозвался Харон, ковыляющий несколько позади, - Еще какое. Очень, ты нам не нравишься, мил - человек...

  - А уж вы то мне...- сквозь зубы прошипел Ямар, вступая на площадь.