Жили-были, ели-пили. Семейные истории

К нам очень часто домой приходили заморские гости. Родители всегда звали тех, с кем познакомились в поездке, к кому были приглашены домой. Хотя часто не могли даже выговорить или вспомнить имя нового друга.

– Надо, чтоб у людей составилось о нас впечатление, а как иначе это сделать? Пригласить домой, познакомить с семьей.

«О нас» – имелось в виду не о нашей конкретной семье, а о стране. Без всякой напыщенности и пафоса. В этом был весь отец, он все начинал с себя.

Сколько же неизвестным нам иностранным, один раз в жизни увиденным гостям мы с мамой готовили! Из всех стран, откуда приезжали родители.

На такие случаи составлялось особое русское меню. На закуску – оливье, которое мы в таких случаях делали не с курицей, а с мелкими кусочками селедки, свекольный салат с грецкими орехами и черносливом, мамин форшмак, икра, отварная картошка с укропом, кулебяка с капустой, запотевшая водка. Потом шли борщ и курник. И хотя гости к этому моменту уже, как правило, отваливались от стола, их ждало горячее – голубцы, пельмени или баранина с картошкой. Ну и на сладкое шарлотка – блюдо, надо сказать, невиданное и экзотичное во многих странах: ария индийского гостя, скажем, была не про наш обед из ста блюд, а именно про диво дивное – шарлотку с яблоками! Хотя ее мы часто делали от безысходности – ни на какой другой десерт не оставалось ни сил, ни времени. Гости всегда уходили от нас с подарками – с баночкой икры или бутылкой водки, гжелевскими кружками или мини-самоварчиками. И в следующий раз, когда они снова прилетали в Москву, звонили папе и снова приходили к нам уже как хорошие знакомые. Однажды какой-то милый африканец в длинном красочном одеянии и чем-то немыслимом на голове, видимо царек какого-то племени и по совместительству поэт, приехав снова в Москву на какую-то международную конференцию и придя к нам домой уже второй раз, с благодарностью сообщил маме, что ее подарок, который она сделала ему в прошлый раз – баночка черной икры, – очень понравился его женам, которые на семейном женском собрании решили сварить из нее суп! Очень вкусно, спасибо! Бывало и так! Но рецепт супа из черной икры вам писать не буду, сама не знаю!

Леша и Ксеня готовы к приему гостей

Ждем!

Мамин форшмак заслуживает отдельного представления. Это тоже наш старинный семейный рецепт, астраханский еще, с корнями, и готовили его всегда, но мамино исполнение просто восхитительное. Ведь форшмак – это не просто замазка из селедки, это целый букет вкусов, особая, обязательно неоднородная консистенция и запоминающееся послевкусие. И селедку надо брать только бочковую и вымочить ее в молоке, если слишком солона.

Форшмак

Итак, на одну очищенную от костей бочковую сельдь нужно 2 крутых мелко нарезанных яйца, одно натертое на самой мелкой терке зеленое яблоко, вымоченный в молоке хлеб (от одного до трех кусков, решайте сами), 100 г сливочного масла размять и половинку луковицы разрезать на кружочки и посыпать сахаром, пусть полежит. Селедку и полежавший в сахаре лук пропустить 2 раза через мясорубку, размять туда сливочное масло и хлеб, но вилкой, а не через мясорубку. Добавить тертое яблоко, хорошо перемешать, поперчить. Аккуратно вмешать яйцо, чтобы были видны кусочки белка и желтка. Еще раз перемешать. Есть с белым или черным хлебом.

Центральный рынок

60-е

Сколько себя помню, я готовила всегда до того момента, как начала фотографировать. Начала фотографировать – бросила готовить. Как-то в одночасье. Видимо, одно заменило другое. А с самого детства помогала на кухне, участвовала в выборе продуктов, ездила с Лидкой, а иногда и с папой на Центральный рынок. Там все-таки выбор был побольше, чем в магазинах. Но и цены, конечно, повыше. Каждый день на рынок не находишься, дай бог в воскресенье. Папа эти походы очень любил. И очень стеснялся, когда его узнавали. А его и узнавали, и любили, я знаю. Он тогда вел программу по Центральному телевидению: «Документальный экран» называлась. Рассказывал о документальных фильмах, их тогда было очень много, читал стихи. Передача была интересная, необычная, хотя бы тем, что ведущий не читал по бумажке, а говорил своими словами.