Жёлтый фонарь, или Ведьмы играют честно!

Неожиданно сильные пальцы сжали мое запястье. Такой оборот мне совсем не понравился. Мы ведь должны были ждать Маргета. Увидеть его сообщников. Что-то предпринять. А я опять оказался в положении ребенка.

Осторожно (по крайней мере, старался!) выдернув руку, я подлетел к Каррану с намерением сказать все, что думаю насчет его тактики, да и стратегии заодно.

— Сынок, иди с тетей. — Он в упор взглянул на меня, и в его глазах были совсем иные чувства, нежели в голосе. — Там, внутри, много плохих людей, которые тебя увидят и запомнят, а потом ночью придут и съедят. Понимаешь меня?

Ну да, что здесь непонятного? Маргет меня видел и помнит. А главу рода, в котором его едва не казнили, он, значит, не запомнил? Удобная логика у оборотней. Избирательная. Ничего, я же послушный сын и должен во всем соглашаться с «папочкой». Тем более, это по большому счету не мое дело.

Проклятье, зачем вообще было ввязываться в преследование? Согласен, Карран говорил убедительно, только мне ведь нужно вернуться в Странный Лес и найти Рену, а не бегать по тавернам, шпионя для оборотней. Правда, Лес большой, а Маргет — совсем рядом… И он заслужил смерти.

— Исима!

Светловолоска, вроде настоящая дриада, начала медленно прохаживаться вокруг якоря, а женщина потащила меня на задний двор.

Здание показалось мне большим, чем описывал Карран. К тому же его увеличивали многочисленные навесы и пристройки, прилепившиеся к северной стене.

На небольшом клочке земли рядом с чахлым кустом роз стояла скамейка. На ней, хихикая, переговаривались две весьма миловидные девицы. Завидев нас, они мгновенно вскочили.

— Госпожа Роза! Вас искал господин! Там посетители важные пришли, и он хочет, чтобы вы спели. Он успел похвастаться, как хорошо поет его жена, и они…

Хозяйка (а как еще называть жену хозяина?) помрачнела и, недослушав, коротко бросила:

— Меня здесь не было.

Девчонки дружно закивали, а со стороны дома донесся хриплый, будто простуженный голос:

— Тебя здесь уже нет, потому что ты идешь петь!

Женщина едва слышно вздохнула, но ничего не возразила. Когда она ушла, сплетницы переглянулись.

— Вот и верь после этого в любовь…

— Да, а как красиво все начиналось…

— Таверну в ее честь назвал… называл ее своей единственной большой любовью…

— А теперь предпочитает мелкую, но разную…

— И уйти некуда…

— Не отпустит…

— Говорят, она бежать пыталась…

— С кем?

— Не с кем, а на чем. В гавани постоянно контрабандисты и пираты ошиваются, так она села на судно под гартонским флагом…

— И что?

— Выкупил он ее вскоре на нашем же рынке…

— Значит, любит…

— Ее все любят. Только отобрать никто не решится…

— А тот, вампир глазастенький?

— Ты не знаешь? Он без глаз остался. Проходил пару месяцев с тростью, пока они восстановились, да и забыл о своей страсти…

— Еще был эльф, чернявый такой!

— Ага, она к его дереву каждый год ходит…

Мне было жаль госпожу Розу, но важные гости, требовавшие пения, занимали меня больше. Это сестра сейчас бы возмущалась несправедливостью судьбы, превратностями любви да женской доли. А я не жилетка, чтобы собирать в себя чужие слезы. Не мужское это дело, бабам сопли вытирать.

Эх, в глубине души я знал: если бы на месте хозяйки была Дара… Это ж надо — влюбиться в мачеху! Правда, опыт показывает: сей недуг редко длиться дольше нескольких недель, поэтому нужно лишь перетерпеть.

Девчонки обсуждали хозяев, не обращая на меня никакого внимания. Похоже, материнский инстинкт у них отсутствовал, а на что-то мягкое, умильное и большеглазое (или чем там любят восхищаться девушки?) я не походил.

Задняя дверь отворилась без скрипа. Ее недавно смазали — на завесах блестели капельки масла.

Я ступил в дом. Сразу же со всех сторон накатила волна запахов — пища, люди… Рот наполнился слюной, но не от аппетита. Почему-то вспомнился вкус крови. И сейчас он не вызывал отвращения.

Узкий коридор вывел меня в зал, где от шума могла заболеть голова. Запахи навалились с новой силой, и один из них я чувствовал особенно четко. Более того, я внезапно понял, что иду в направлении его владельца.

— Корона! — Совсем рядом звонко упала монета, брошенная неуверенной рукой.

— Король! — невнятный голос оппонента.

— Король! Следующий!

— Корона!

— Король!

— Корона! Следующий!

За игрой следил сам хозяин, услужливо подсказывая, что выпало. В первый миг мне показалось, будто запах вел меня именно к нему, но нет. Я прошел мимо, едва не зацепив Каррана, настойчиво выкрикивавшего «Корона!» и изо всех сил изображавшего пьяного. Или он не притворялся? Оборотни ведь не хмелеют, хотя кто знает эту мелоскую гадость? Спиртным от «папаши» разило порядочно…

Дым от курильниц с ароматными травами заставлял глаза слезиться. Он перебивал вонь чего-то подгоревшего на кухне, однако не мог убрать запах, к которому я шел. Не знаю, зачем, но в последнее время интуиция редко меня подводила. Карран называл это чутьем.

Возле приоткрытого окна обедали трое. Двое — в расшитых золотом одеждах, с оружием, на рукоятях которого хранилось целое состояние. Один — с надвинутым на глаза капюшоном. Он сидел, не обращая внимания на еду.