Жёлтый вождь

– Альтернатива есть, – был ответ, адресованный всем, хотя никто не радовался ему так, как молодой друг старого траппера.

– Какая альтернатива? – спросили сразу несколько человек, и первым О’Нил.

– Видите эти горы? – спросил Лидж, показывая на появившийся перед ними хребет.

– Конечно, мы не слепые, – ответил один человек. – Ну и что?

– Видите выступающий холм с деревьями на вершине? Холм похож на горб бизона.

– И что с того?

– Лагерь индейцев у его подножия, если я не ошибаюсь в их намерениях. Ну, это мы скоро узнаем.

– Но как нам подобраться к этому месту так, чтобы они нас не увидели? В прерии на мили вокруг негде укрыться.

– Зато на горе есть где укрыться, – ответил Лидж. – Множество укрытий, как сами можете видеть.

– Ты хочешь, чтобы мы прошли по холму окольным путем и напали на них сзади? Так, Лидж?

– Так, – лаконично ответил старый траппер.

– Тут ты ошибаешься, Ортон, – вмешался Блэк Харрис, считавшийся самым умным среди «горных людей». – Мы можем перебраться через холм незаметно, согласен, но не с нашими животными. Ни лошадь, ни мул тут не поднимутся. А если оставим их, пешком уйдет больше времени, чем на ожидание ночи. К тому же мы можем не найти дороги среди камней. Отсюда кажется, что их нагромоздили гиганты, играя в камешки.

– Так и есть, Харри, – ответил Лидж. – Так и есть. Но один старый енот по имени Лидж Ортон сможет пробраться. Я не зря бродил тут всю жизни, знаю все краткие пути; там есть тропа, которые приведет нас прямо к лагерю индейцев, и они нас не увидят даже в самый солнечный день. Мы будем на расстоянии ружейного выстрела, а они не будут нас видеть. К тому же это экономит время. Мы подойдем задолго до наступления темноты, и у нас будет хорошая видимость через прицелы ружей.

– Идемте этим путем! – воскликнули сразу несколько человек, и громче всех О’Нил.

Никто не возражал, все согласились идти горной тропой.

Еще с полмили проехали по равнине, потом спешились, спрятали лошадей меж камней и начали подниматься по крутому спуску. Лидж Ортон по-прежнему был проводником.

Глава XV. Естественная месть

Не все из пленников были поражены раскрытием личности Голубого Дика. Блант Блекэддер и Снайвли его давно узнали. Среди рабов были такие, кто помнил сцену во дворе старой плантации, когда его подвергли наказанию насосом. Несмотря на свою предполагаемую тупость, у них было достаточно ума, чтобы разобраться в увиденном; услышав приказ «Дайте ему двойную дозу!», не один вспомнил, что уже слышал его раньше. Вспомнившие это не были счастливы: они вспомнили и свое поведение и боялись мести того, над кем тогда смеялись. Видя, чему подвергли молодого хозяина, они в этом уверились; еще больше уверились, когда такому же жестокому наказанию подвергли их надсмотрщика Снайвли, а после него рослого негра, который нажимал на ручку насоса, когда Голубой Дик был под душем.

Оба получили двойную дозу, и даже больше. Когда Снайвли сняли с креста и оттащили от воды, рана на его щеке выглядела, побелев, еще ужасней.

Негр, хоть череп у него толстый, громко кричал и чувствовал себя так, словно ему раскололи голову. Так он сказал, когда пришел в себя. Теперь, когда его самого подвергли наказанию, его улыбка не была радостной. Это была гримаса, говорившая о нестерпимой боли.

Но он был не последним. Наказывали и других рабов, выбирая их не беспорядочно, но специально одного за другим. Остальные, видя это, понимали, что-то же самое ждет и их. Некоторые не теряли надежду. Они не смеялись над рабом, когда он страдал. Боялись только виновные.

И они должны были бояться. Вождь указывал на одного за другим, воины хватали его и привязывали к кресту. И там они оставались, когда вода из растаявшего снега с вершины Пайкс Пика заставляла их кричать от боли.

И все это время шайенны смотрели, не серьезно, как подобает индейцам, а со смехом, как во время рождественского представления; они падали на землю, как и актеры, и их полные дикого веселья крики эхом отражались от склонов утесов.

Никогда раньше они так не восторгались мулатом, принятым в племя и благодаря смелости ставшим их вождем. Никогда раньше не предлагал он им зрелища, так соответствующего их дикой природе и ненависти к бледнолицым.

Потому что даже в этот период истории, когда старейшины шайеннских племен договорились с белыми и заверяли в своей дружбе, никто не останавливал молодых воинов и не мешал им проявлять свою враждебность.

Желтый Вождь, пришедший к ним издалека, женившийся на красавице племени – дочери шамана, превосходивший их в ненависти к бледнолицым и не раз водивший их в набеги на наследственных врагов, был в их глазах образцом патриота-дикаря.

Теперь больше, чем когда-либо, он заслужил и восхищение и высокую оценку: они видели, как жестоко и безжалостно наказывает он бледнолицых пленников; наказание настолько оригинальное и болезненное, что они не поверили бы, если бы не полные боли крики тех, кто подвергался наказанию.