Жёсткая ротация

Вознесенский в итоге снял свою книгу с пробега — регламент не позволял, но мы его уважили. Снял, по-хорошему подражая главному из шестидесятников — Александру Солженицыну, просьбу которого мы удовлетворили тоже. Хотя, как сказал я на тогдашней пресс-конференции, Солженицын публикует свои тексты всё же не на скрижалях Завета, а на страницах «Нового мира», и исключение делается только за былые заслуги. А премию мы в конце концов присудили семидесятнику Олегу Давыдову за памфлет «Демон Солженицына», да ведь не все премии в нашей стране присуждаю я… Есть ещё межеумки, которых принято называть «почтительными семидесятниками», — по возрасту они тяготеют к младшей (оцените иронию, заключённую в этом определении!) группе, но всю жизнь прислуживали старшим — конкретным представителям старшей группы и всему шестидесятничеству как формации. Это уж и вовсе дрянь-человечишки; сегодня их выгнали отовсюду, кроме «толстых» журналов, где им и место. Кое-кто окопался в детской литературе или ушёл в мелкий бизнес ещё откровеннее. И фамилии у них как собачьи клички: Кружков, Яснов и т. п. Как правило, эти люди, в отличие как от шестидесятников, так и от семидесятников, не пьют и не курят: привыкли держать во рту поноску… или что положат… Есть младшие шестидесятники — допустим, переводчик Рильке с немецкого на одесский и большой специалист по возвращению русских художественных ценностей на Запад дипломатической почтой Сракандаев… виноват, Пелевин меня попутал. Впрочем, в романе Пелевина «Generation „П“» фигурирует персонаж по фамилии Азадовский… Читателя, очевидно, шокирует причисление к шестидесятникам — да ещё на первых ролях — Александра Солженицына. Он ведь человек военного поколения, прошёл через лагеря и вполне способен по-чапаевски срезать любого шестидесятника — хоть того же Войновича, давнего своего хулителя: это ничего, Петька, что ноги у меня грязнее твоих, я ведь и годами постарше! А вообще-то он, конечно, шестидесятник — и чем дольше живёт и пишет, тем это становится однозначнее. А Бродский? Кем был Бродский — шестидесятником или семидесятником? «Думайте сами, решайте сами» — как это звучало в популярной песенке тех приснопамятных лет, тех допотопных времён. У семидесятников с самого начала не было шанса: их придавил (а возможно, и раздавил) застой. У шестидесятников был — в хрущёвскую оттепель, — и они успели подсуетиться. И в Горбачёвскую оттепель они успели подсуетиться опять. И оттёрли придавленных семидесятников: вас, мол, тут не стояло. А вас зато стояло! На карачках! Стояло, лизало, сосало. Ловило свой кайф. Умер поэт-семидесятник Владимир Нестеровский — поэт плохой, но подлинный. Исполнилось шестьдесят Ширали, да и Охапкину тоже. В Союз писателей вступила Тамара Буковская. В очередной раз «развязал» Геннадий Григорьев.

У шестидесятников тоже всё хорошо. Едут с ярмарки на дамском велосипеде, как Кушнер. Пишут стихи, как Найман. Пишут прозу, как Битов. Хотя, прошу прощения, сейчас Битов как раз пишет стихи, а Найман — прозу. Похоже, я подустал и перестаю отличать овец от козлищ, а главное, нигде не вижу овец… Я ведь и сам, знаете ли, еду с ярмарки — еду, как проездил всю жизнь, на «бомбиле». А тут — пробка! Но и спешить мне, пожалуй, некуда.

2004

Собрались сходить по-большому