Жёсткая ротация

Литературное отмщение «в стол» психологические проблемы решило, а финансовые не решило. И Булгаков вознамерился воспеть Воланда ещё раз — уже в открытую и без каких бы то ни было аллегорий. И написал пьесу «Батум» — о юности Сталина, но Сталину она не понравилась, и он распорядился снять «Батум» с постановки. После чего Мастеру (исповедовал он применительно к собственному творчеству принцип «один раз — не пидарас» или нет, в данном случае не имеет значения) оставалось только лечь и умереть. И он лёг и умер. А Маргарита дожила до «оттепели» и пробила, пусть и в усечённом виде, публикацию «МиМ» в журнале «Москва». Ну а всё остальное вы знаете.

По недоразумению воспринятый в шестидесятые годы прошлого века как антисоветский (и воспринимавшийся так ещё четверть века) роман — великолепный и чудовищный, ослепительно-пошлый, бесконечно циничный и вместе с тем бесконечно наивный, гордо-заискивающий и трусливо-мстительный, прославляющий абсолютную тиранию как единственное снадобье против всеобщей несправедливости с выраженно левантийским лицом — массовый читатель заглатывает, как «солянку мясную сборную» в дешёвой забегаловке, — горячо! остро! вкусно!.. А потом, когда начинает подташнивать, ломает себе голову: что же это я за гадость съел?

Съел — и ладно. Горячо было, остро, вкусно — вот и хорошо. А желудок-то у тебя лужёный. Особенно смолоду. Вот почему «МиМ» превратился прежде всего в юношеское чтение — и вот-вот превратится в подростковое.

А телефильм Бортко не горяч, а чуть тёпл. Не остёр, а пресен. Не вкусен, а в лучшем случае не противен.

Плюс из просроченных продуктов (см. выше) сварганен. Плюс подан и сервирован с такой пышностью, словно речь идёт о черепаховом супе в Виндзоре при дворе Елизаветы Великой. Плюс про него известно, что он влетел в пять миллионов долларов.

Как влетел, так и вылетит. В желудке, сказал бы всё тот же специалист по анальному юмору, не задержится. И был бы прав.

2005

Не пей вина, Гертруда! После водки

Летней порой отдыхают не только телепроизводители, но и телеобозреватели. И отдыхают они, естественно, у голубого экрана. В моём случае это оказался гостиничный «Филипс», принимающий двадцать один канал. Дело было в Коктебеле, за окном плескались белые стринги в Чёрном море, мадера в пластмассовых стаканчиках, стихи Максимилиана Волошина и прочее софт порно. Мой ящик вещал по-киевски, по-московски, по CNN-овски и почему-то по-тель-авивски. Не было только Пятого — ни тебе «Утром выпил — день свободен», ни «Школы для дураков», ни «Сейчас о Главной» и «Главной за неделю», ни остального чапыгинского, чересчур чапыгинского эксклюзива, от которого я таким образом отдыхал тоже. Да и он — в лице Льва Фесуненковича Убогоффа — от меня.

Страшно сказать, но саму губернатора мне в «краю коньяков», отдающих портвейном, за неполные семнадцать суток показали только однажды, да и то — из Калининграда. Причём не то простодушные, не то, наоборот, коварные политтехнологи с поразительной бестактностью вложили в уста Валентине Ивановне вопрос о палёной водке, отвечая на который президент мягко пожурил петербургскую резидентуру, да и всю региональную номенклатуру, в результате чего уже вроде бы решённый вопрос о вице-премьерстве госпожи дегустатора в очередной раз подзавис. Впрочем, президент наш подобен дельфийскому оракулу, речения его темны и туманны, а попытки отыскать в них признаки высшей государственной мудрости подобны поискам чёрной кошки в тёмной комнате и остаются безуспешными главным образом по той же причине.

Изюминкой коктебельского телепакета оказался канал «Эхо», он же RTTv, то есть «независимое телевидение» от господина Гусинского, вещающее хоть в основном из Москвы, но исключительно на заграницу. Вещающее в трёх режимах: старые сериалы и ток-шоу, свежие новости и хронически «говорящие головы». Плюс, разумеется, реклама — и, вопреки ей, общее ощущение катастрофического недофинансирования. Зато Максим Ноткин (задающий вопросы своему бывшему начальнику и главному терминатору неподцензурных СМИ Евгению Киселёву); зато Андрей Клеймёнов; зато, страшно сказать, посыпавший лысую голову нафталином пополам с детским тальком Матвей Ганапольский!.. Полное дежавю, а вернее, дежавю и абзац (тоже полный) в одном флаконе: «то самое» НТВ, только сдувшееся, если не вовсе сдохшее, — и, как снулая рыба, как раз с «говорящей головы» и загнившее. Апофеоз новостного вещания — пятиминутный репортаж с дня рождения Михаила Ходорковского.