Жирдяй-2: Экспансия!

Так вот — весь в грязи и с трубой на плече, выглядя сантехником, пытающимся закрыть пробоину в магистральной канализационной трубе — обогнул последний стеллаж и очутился рядом с утопающим во мраке чужим поездом. Воткнув трубу в грязь поглубже, уперся в нее плечом, прижался щекой и замер, медленно-медленно оглядывая находку.

Взгляд прикипел к локомотиву. Вид мертвого гиганта внушал почтение. Снял бы шляпу — имейся она у меня. Стальная махина замерла у самых закрытых ворот, почти уткнувшись в створки широким приплюснутым носом, над которым нависала кабина с чуть наклоненными вперед узкими длинными окнами. Тут нет и намека на аэродинамику, но при этом морда локомотива вызывает уважение и чем-то похожа на морду недовольного мастифа. Длинное тулово покрылось ржавчиной, опуталось вылезшим из-под ворот плющом. И хватка плюща была сильной — в паре мест металл продавило, казалось, что плющ и локомотив борются в растянутой на десятилетия борьбе. Один пытается задушить, другой грозится задавить…

К локомотиву прикреплены два грузовых вагона и одна цистерна. От первого вагона не осталось практически ничего — внешне он целехонький, но стоило навести на него луч фонаря и вагон просветило насквозь — корпус зиял сотнями мелких дырок. Не вагон, а ржавое сито. Причем перекошенное от рельсов до крыши. Я перевел фонарь дальше. Второй вагон. Тоже ржавый… но выглядит покрепче. Катки? Изогнутые, искореженные, побитые ржавчиной. На них далеко не уедешь. Даже с места не стронешься. Но меня больше интересовали не катки, а сама платформа, основа основ — она-то нам и нужна. И вот она-то выглядела неплохо. Цистерна?

Тут к моему удивлению все оказалось еще лучше. Те же следы ржавчины, пара катков рассыпалась, некоторые проблемы с несущей платформой. Но в целом цистерна на ходу. На рельсовом ходу — что для нас огромная проблема.

— Паровоз тут мощный, конечно! — на крышу локомотива спрыгнул один из нанятых мною помощников, светловолосый парень со слишком большим носом и крохотными глазками. — Прямо мощный! И выглядит солидно.

Следом за ним спрыгнул второй наемник. Парень с собранными в конский хвост оранжевыми волосами и выставленными напоказ невероятно мускулистыми руками.

— Мощь! — согласился он, притопывая ногой.

Раздавшийся гулкий звук порадовал меня — проржавелый корпус так не отзовется.

— И написано чего-то на крыше, — вслух удивился светловолосый, почесывая огромный нос. — Может, марка указана?

— Кистью и краской же намалевано. Какая еще марка? Кто-то баловался?

— Ну да. А вон еще чуть в стороне. Чего хоть написано-то?

— Погоди. Отброшу мусор.

Парни чуть повозились, один из них с усилием и звоном оборвал несколько нитей проволоки, опутавшей, как мне показалось, какой-то пластиковый мусор. Наконец они выпрямились, отошли на пару шагов и, опасно балансируя на краю крыши локомотива, замерли, вчитываясь.

— Прикольно…

— Я же говорил — муть это все. Хотя жутковато написано…

— Что написано? — не сдержал я любопытства. — Прочтете? Или мне самому подниматься?

— Конечно прочтем, босс! — с широкой льстивой улыбкой заверил меня мускулистый крепыш. — Чего ноги утруждать будете?

Вот и дожили до неприкрытой лести. Когда уже в мире кончится этот пиетет перед теми, кто по должности или статусу выше тебя?

— Уж прочтите, — вздохнул я. — И надо бы движки проверить у этого крепыша.

— Так… надпись, что мусором прикрыта была… «Загадка лишь одна — за каким плечом безносая?» А вторая надпись еще страннее, на марку локомотива похожа — «Блейн Моно».

— Да уж, — хмыкнул я. — Вряд ли это марка поезда.

Яркая вспышка воспоминания пришла неожиданно. Я, пухлый пацан, развалился в огромном кожаном кресле, на коленях у меня раскрытая толстенная книга с изображенной на обложке величественной и мрачной темной башней. И я, жадно откусывая огромные куски от моего любимого бутерброда — ржаной хлеб, майонез и толстый слой острой морковки — с не меньшей жадностью вчитываясь в строчки интереснейшего романа, где фигурирует поезд Блейн Моно.

— Прыгайте! — заорал я, отбрасывая трубу и прыжком уходя назад.

Не получилось, вода помешала. Плюхнулся на спину, нырнул с головой в затхлую жижу. Отплевываясь, вынырнул, глянул на поезд. Придурки еще стоят!

— Уходите оттуда! — повторил, спешно пятясь. — Живо! Живо!

Светловолосый разбежался и совершил, пожалуй, один из великолепнейших прыжков из виденных в моей жизни. Пролетел метров шесть, рухнул в воду, расплескивая брызги, добрался до меня. Лицо перекошено испугом, он понял, что я не шучу.

— Босс! Да чего случилось-то? — с небрежным недоумением осведомился парень с оранжевыми волосами, задумчиво тыкая носком ботинка крышу мертвого локомотива. — А? Ржавая железяка мертва.

— Уходи, придурок!

— Чего сразу приду…