Жить дальше

— И теперь наша очередь отвечать — как только мы сообразим, как расшифровать сообщение. — Дон пересёк прихожую и теперь преодолевал шесть ступеней. Когда он оказался рядом, она немного отставила датакомм от уха, чтобы ему тоже было слышно. Робот тем временем занял позицию у самой входной двери.

— Точно-точно, — сказал Мак-Гэвин. — Мы должны поддержать разговор. И именно поэтому я и звоню вам, Сара — вы не возражаете, если я буду называть вас по имени?

На самом деле ей очень нравилось, когда молодые люди называют её по имени; так она чувствовала себя более живой.

— Ни в коей мере.

— Сара, я хочу сделать вам предложение.

Сара не смогла удержаться.

— Только не при муже.

— Хи-хи, — сказал Мак-Гэвин. — Тогда скажем так: у меня для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться.

В молодости у Дона хорошо получалось изображать Марлона Брандо. Он надул щёки, насупился и задвигал головой, словно тряся брылями, но ничего не сказал. Сара беззвучно рассмеялась и хлопнула его по руке.

— Да? — сказала она в датакомм.

— Я хотел бы обсудить это лично. Вы ведь сейчас в Торонто, верно?

— Да.

— Вы не могли бы подъехать ко мне в Кембридж[8]? Я бы прислал за вами самолёт.

— Я… я не хотела бы никуда ехать без мужа.

— Конечно, конечно. Это ведь и его касается, в некотором роде. Приезжайте вдвоём.

— Э-э… дайте нам секунду посоветоваться.

— Разумеется, — ответил Мак-Гэвин.

Сара закрыла микрофон ладонью и посмотрела на Дона, вскинув брови.

— Давно, в школе ещё, — сказал он, — нас заставили составить список двадцати вещей, которые бы мы хотели сделать, прежде чем умрём. Я не так давно случайно наткнулся на свой. Один из пунктов, которые ещё не вычеркнуты — «прокатиться на частном самолёте».

— Хорошо, — сказала она в датакомм. — Договорились. Почему бы нет?

— Замечательно, великолепно, — ответил Мак-Гэвин. — Утром за вами заедет лимузин и отвезёт в вас в Трюдо, если вы не возражаете.

Трюдо — это в Монреале; в Торонто аэропорт называется Пирсон. Однако Сара поняла, что он имеет в виду.

— Договорились.

— Отлично. Я переключаю вас на моего помощника; он позаботится обо всех деталях. Увидимся завтра за ленчем.

И снова заиграл Бах.

Глава 4

Сейчас, когда Дон об этом вспоминал, то удивлялся, как часто они с Сарой говорили о крахе программы «SETI» перед самым её успехом. Как-то раз он пришёл домой — ему тогда было где-то под сорок пять, то есть то был примерно 2005 год — и обнаружил её сидящей в недавно купленном «Сибарите» и слушающей айпод. Дон сразу понял, что она слушает не музыку — она никогда не могла удержаться, чтобы не барабанить пальцами или не притопывать ногой в такт.

— Что слушаешь? — спросил он.

— Это лекция, — заорала Сара в ответ.

— Да ты что! — крикнул он и ухмыльнулся.

Она с виноватым видом вытряхнула из ушей маленькие белые наушники.

— Прости, — сказала она нормальным голосом. — Это лекция, которую Джил читала в «Фонде Долгого Сейчас».

Дон знал, что в SETI, как в Голливуде, есть свои звёзды. В «Тинсел-Тауне»[9] использование фамилий сразу выдавало в вас чужака, и точно так же было в кругах, в которых вращалась Сара, где Фрэнк всегда означал Фрэнка Дрейка, Пол — Пола Шуха, Сет — Сета Шостака, Сара — Сару Галифакс, а Джил — Джил Тартер[10].

— Долгого чего?

— «Долгого Сейчас», — повторила Сара. — Это группа, которая пытается поощрять долговременное мышление, когда ты мыслишь так, словно сейчас — это эпоха, а не момент времени. Они строят гигантские часы — Часы Долгого Сейчас — которые будут тикать раз в год, бить раз в столетие, а кукушка будет выскакивать каждую тысячу лет.

— Отличная работа, если сможешь такую заполучить, — сказал он. — Да, а где дети? — Карлу тогда было двенадцать, Эмили — шесть.

— Карл внизу, смотрит телевизор. А Эмили я опять сослала в её комнату за разрисовывание стен.

Он кивнул.

— И о чём же говорит Джил? — Сам он не был знаком с Джил и знал её только через Сару.

— О том, почему SETI, в силу необходимости, является долгосрочным проектом, — сказала Сара. — Только на самом деле она лишь затуманивает этот вопрос.

— Как так?

— Ну, она так и не подходит к главной мысли, состоящей в том, что SETI по определению должна быть делом нескольких поколений, как строительство огромного собора в средневековье. Это траст, нечто такое, что мы передаём своим детям, а они передают своим.

— У нас не слишком хороший послужной список в таких вещах, — сказал он, устраиваясь на широком мягком подлокотнике «Сибарита». — Ну, то есть, окружающая среда — мы как бы держим её в трасте и передаём дальше поколению Карла и Эмили. И посмотри, как мало наше поколение сделало для предотвращения глобального потепления.

Она вздохнула.

— Я знаю. Но Киотское соглашение было шагом вперёд.

— Не больно-то оно помогло.

— Это да.

— Но, ты знаешь, — сказал Дон, — мы просто не приспособлены к мышлению в стиле этого, как его, «долгого сейчас». Оно анти-дарвинистское. Оно противно нашей биологии.

— Что? — Сара была искренне удивлена.