Жить! Моя трагедия на Нангапарбат

В тот момент я не поняла, почему Денис так сказал. Я была за много световых лет от того, чтобы представить себе, как широко освещалась эта спасательная операция. Я вынырнула из ледяного ада, была измотана, измучена жаждой. Вообще не понимала, что происходит. Адам и Денис были вместе со мной, и я была счастлива, я знала, что спасена. И даже близко не могла вообразить, в какое безумие мне придется окунуться по возвращении. Не знала, что совершенно незнакомые люди будут оценивать мои действия и осуждать меня, и какая начнется охота за сенсационными материалами, как меня будут преследовать, чтобы застать врасплох, в момент, когда меня обуревают чувства, вырвать слова, за которые меня потом можно будет казнить. Никого не интересовал рассказ о фактах, о реальных событиях, нужны были только трагические подробности. Я была не готова к тому, что обрушилось на меня, когда мы приехали в Исламабад, и потом, когда меня привезли в больницу в Салланш. И не могла представить, в какую бездну меня затянет на протяжении следующих месяцев.

Время идет. Я умираю от усталости. Засыпаю на руках у Адама, потом у Дениса. У Адама болит спина. Денис заботится обо мне, позволяет вытянуть ноги поверх своих, делает все, чтобы мне было как можно теплее.

6 часов утра

Приближается рассвет, скоро наступит 6 часов утра. Ветер сотрясает наше укрытие, его порывы следуют один за другим. Адам и Денис принимают решение начать спуск, сворачивают палатку. У меня очень болят руки. Стоит что-нибудь задеть кончиками пальцев, как боль иглой впивается в мозг и приходится стискивать зубы. Денис подбадривает меня:

– С твоими руками все будет в порядке. Не волнуйся! Ничего ими не делай, береги их, чтобы не было слишком много гематом из-за того, что кристаллы льда ломаются под кожей.

Я знаю, он прав – если мне так больно, значит, кровь циркулирует, это признак жизни! Мои пальцы уцелели, и это настоящее чудо.

Денис и Адам организуют спуск так, чтобы мне не пришлось держаться за веревки. Адам остается рядом со мной, Денис ослабляет веревку и спускает меня. Такой спуск не требует от меня никаких усилий, ни физических, ни психических. Я просто отдаю себя в их руки, двигаюсь как марионетка. Нужно только как следует цепляться шипами ботинок, чтобы удерживать равновесие. Локтями я упираюсь в склон, чтобы фиксировать положение тела. Делаю все, чтобы помочь им, не используя руки. Кажется, что по склону меня спустили одним взмахом волшебной палочки.

Гребень, по которому мы начинаем спускаться, насквозь продувается ветром. Некоторые участки сплошь изо льда. Склон уходит направо и превращается в головокружительный обрыв над стеной Кинсхофера. Он теряется в темноте – стоит раннее утро, еще не рассвело. С другой стороны скалистые выступы скрывают вид на ледник, который находится на 1000 метров ниже. Я иду с удвоенным вниманием. Участок сложный, опасный. Адам боится, как бы я не потеряла равновесие, но пройдя рядом со мной несколько шагов, он успокаивается – я твердо держусь на ногах. Он улыбается:

– Отлично, Эли!

Адам и Денис все время стараются помочь мне. Адам предупреждает, что когда пройдем гребень, нужно будет идти направо и спускаться по склону, держась за веревки. Я вижу их. Уже больше двенадцати часов я иду, держась за них. Боже, благослови корейцев, которые оставили их здесь. Они спасли меня.

Когда налетают порывы ветра, я становлюсь еще внимательнее. Я небольшого роста и веса, и ураганный ветер запросто может меня опрокинуть. Стискиваю зубы каждый раз, когда, чтобы удержать равновесие, приходится касаться пальцами стены. Но сейчас не время и не место, чтобы уступить боли, и я молчу. Я обязана контролировать себя. То, что Адам и Денис здесь и помогают мне, уже само по себе невероятно. Веревки перепутаны, иногда растрепаны, они перекрещиваются, налезают друг на друга, но они указывают нам путь, как будто сам архангел Гавриил протянул их тут для меня, для нас и согревал своим дыханием с самой осени, чтобы их не занесло снегом и они не вмерзли в лед.

Мы спускаемся по стене Кинсхофера. Она очень крутая, но путь по ней уже проложен: здесь много металлических лестниц (ступени кое-где сломаны), старые веревки связаны с обрывками более новых. Настоящая свалка нейлона и металла, но со вчерашнего дня я иду вдоль нее с чувством огромной благодарности.

Я рядом с Адамом, он спускается по веревке. Денис закрепляет меня на веревке. Я говорю с Адамом.

Наконец мы спускаемся к подножию стены. Впереди большой склон. Я вижу, что маршрут полностью оборудован. Это настоящее чудо, которое позволило Адаму и Денису подняться так быстро, хотя Адам и не доверяет этим веревкам. Но сегодня мы нарушили все протоколы безопасности.

Адам начинает уставать. Теперь он фиксирует меня на веревке, а Денис спускается рядом со мной. Я думаю только о том, как бы поскорее спуститься ниже и добраться до того места, которое уже освещено солнцем. Мне холодно, я просто окоченела.