Жить не дано дважды

— И как велики эти рамки?

— Мой секрет, господин шеф!

Я дурачилась. Меня успокоила ясность.

— Видите ли, Ион, я люблю жизнь так, что живу каждой клеточкой своего существования. Чтобы она была большой и красивой, чтобы она все пережила…

— Вы собираетесь очень долго жить, Женечка?

Я покровительственно сказала:

— Вы не так поняли меня. Ион. Я собираюсь прожить не долго, а много — это разные вещи… А вы, конечно, хотите долго прожить?

Шеф весело сказал:

— Конечно. Как и всякий другой, кроме вас. Правда?

— Нет, я бы тоже очень хотела долго жить, если получится… Но мне сначала надо много прожить.

— Вы, кажется, опасный человек, Женя?!

— Ничуть… Во мне очень мирные желания, Ион.

14.

За время этой пикировки мы сели в коляску и успели добраться до Фалешт. Шеф высадил меня около интендантской части и помахал, отъезжая:

— До свидания, Женя!

— До встречи, Ион!

«До последней встречи!» — мысленно поправила я себя. Теперь я знала, что мы с Федором ответим командованию и какой получим приказ.

Командование предлагало вопрос о шефе решать самостоятельно. Но если мы точно установили, что шеф узнал меня, — немедленно убрать.

И мы решили — убрать.

Хотя не все еще было ясным в поведении шефа. Почему он тянет, чего выжидает? Вот он узнал меня. В селе возле Саланешт у меня был муж, здесь, в Ивановке, у меня брат. Там была Марина, здесь — Женя. Или он хочет поймать нас с поличным?

Забегая вперед, скажу. После войны разбирали захваченные архивы румынских жандармерий: протоколы, письма, дневники и прочие документы. Только тогда я нашла объяснение поведению шефа жандармерии Ионеску.

Федор оказался прав — профессиональная память не подвела шефа. Он узнал меня сразу, в ту же встречу, когда я сделала вид, что подвернула ногу. Он узнал не только потому, что держал в руках мой паспорт, а и потому, что видел меня и самолично выслеживал возле Лизиного дома. Ему нужно было знать, что я собой представляю: подниму я скандал из-за невозвращения паспорта или нет? Он, конечно, боялся не скандала, а шума. Русские разведчики живо пронюхали и передали бы нашей контрразведке — если паспорт пропал, значит, он для чего-то понадобился врагу.

Тогда почему Ионеску не принял сразу меры?

Он не совсем понимал, кто я? Легкомысленная бабенка, сбежавшая от законного мужа с Федором и сменившая имя и фамилию, — тогда это было делом плевым, — или же я птица поважнее. Но в том и другом случае — ценная находка для шефа. Если сбежала от мужа, значит, боюсь разоблачения. Меня легко запутать и заставить работать на немцев. Да, господин шеф жандармерии Ион Ионеску поставлял не только документы немецкой разведке. Он поставлял ей и агентов. Ну, а если я нечто большее — советский разведчик, диверсант или связной партизан, тогда Ионеску представят к награде.

Вот почему шеф выжидал.

Работать дальше он нам не даст — это было ясно. Следовательно, решение напрашивалось одно — убрать.

Федор взял на себя эту нелегкую задачу. Мне поручалось бывать в эти дни у Марго и выяснять, куда шеф собирается в ближайшие дни. И в зависимости от этого выбрать наиболее удобный маршрут.

Предварительный план был таков: на месте остановки шефа Федор напоит до невозможности жандарма, ездившего с шефом. Если Ионеску окажется без кучера — тем лучше. Федор остановит коляску и выстрелит.

Вечером, возвращаясь с завода, я встретила Адлера. Он ехал в коляске с Семеном на козлах. Моментально созрело решение.

— О, Арнольд, как хорошо! Не согласились бы вы сопровождать меня к шефу? Я давно не видела Марго…

В уголках длинных губ запузырились слюни, глазки коменданта изошли постным маслом.

— О-о, Шеня?.. Шеня может распоряжаться мною по своему усмотрению. Я всегда есть ее верный рыцарь…

Семен озорно подмигнул с козел. Он хотя и не знал обо мне ничего, но, несомненно, догадывался. Марго набросилась на нас с упреками:

— Ну почему, почему, милочка, ты так редко ездишь ко мне?! Арнольд, почему вы не привозите ко мне Женю? Вокруг ни одной порядочной женщины — просто ужас, поговорить не с кем!

У Марго в запасе оказалось уйма новостей и сплетен. Трудно было найти начало и конец, определить, где кончается первое и где начинается второе. Но все, о чем она говорила, не интересовало меня. Я ахала и охала, всплескивала в изумлении руками и таращила глаза в восхищении. А сама думала, как свести болтовню Марго на шефа. Иногда она любит похвастаться, как своим барахлом, знанием мужниных дел.

На всякий случай начала:

— А шефа опять нет, Марго? Бедняжка он…

Марго замахала руками, захохотала. Придвинулась со стулом ближе.

— Ох, милочка!.. — еле выговорила она. — Ох, Женечка!.. Если бы ты только знала, как насмешил меня вчера Ион? Смехота одна!

После пятиминутного извержения междометий и восклицаний Марго перешла к сути.