Жить в присутствии Бога

Ты говоришь, что причащаешься и что Божественное Причастие — это соединение со Христом, ибо это и означает слово «причастие». Но если в тебе есть страсть, которая тебя побеждает, а ты, несмотря на это, причащаешься, то ты далек от Бога. Какая-то страсть, например страсть гнева, может у тебя быть, но ты не побеждаешься ею, сдерживаешь гнев, или у тебя есть страсть гордости, но ты смиряешься перед людьми и так становишься победителем. А если страсти побеждают нас, то мы от Бога далеки, то есть блуждаем там и сям. Где же тогда соединение с Ним? Как ты можешь говорить, что Божественное Причащение для тебя — единение со Христом, Божия благодать, дар Божий, духовный плод, когда в тебе действует страсть? [1, 264–265].

«Способность не мерить себя и жить в безвестности показывают человека, который не предается страстям, чтобы творить свою волю, а творит волю Божию», — говорит авва Исаия.

Не противоречит ли выражение «не мерить себя» изречению апостола Павла: Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей (1 Кор. 11, 28)? Нет, потому что это место Писания относится собственно к Божественному Причащению. Апостол имеет в виду то, что мы должны подумать, есть ли у нас право причащаться, а не то, что мы должны рассматривать, в каком состоянии мы пребываем. Если с церковно-канонической точки зрения мы живем в грехе, то не можем причащаться.

Тот, кто пустословит или лихорадочно работает день и ночь напролет, не может причащаться, потому что он человек плотской. У такого человека не может быть ни молитвы, ни мира совести, ни знания о Боге, он нигде не может встретить Его, потому что все, что он делает, — мирское.

Значит, смысл этого изречения апостола таков: если ты пребываешь в грехе или в обстоятельствах, ведущих к греху, то ты не можешь причащаться. Апостол не имеет в виду, что ты должен замыкаться в себе, рассматривать, какое у тебя преуспеяние, какие страсти и грехи, но побуждает человека посмотреть, вправе ли он подойти к чаше. Ведь когда человек причащается, не будучи достоин, тогда, продолжает апостол Павел, он заболевает, а многие и умирают.

Божественное Причащение просвещает и оживотворяет достойного, а для недостойного оно огнь поядающий (Втор. 4, 24), то есть оно становится зверем, который пожирает человека. Божественное Причащение действует соответственно тому состоянию, в котором мы причащаемся, то есть его условием является жизнь в покаянии, подвиге, посте, бдении. Если человек живет не в этой Божественной атмосфере, а в мирской, то он не может причащаться.

Иногда мы позволяем людям в миру причащаться, даже когда они находятся еще в трясине греха, но мы делаем это с намерением их ободрить, окрылить, так чтобы они могли преуспевать. Это снисхождение, оказываемое грешнику Церковью. Но это не означает, что человек не заплатит за свой грех. Апостол Петр сказал Господу: Выйди от меня, Господи! Потому что я человек грешный (Лк. 5, 8). Мы грешны; и когда мы причащаемся, то как бы напоминаем Богу о своих грехах. А Он наказывает нас для того, чтобы мы их не повторяли.

По этой причине люди, которые причащаются без покаяния, не изменяя своей жизни, по большей части приобретают склонность к смертному греху, то есть сердечному окаменению, становятся нераскаянными. Дух Божий совсем удаляется от них, и очень часто они становятся бесноватыми. Не раз демон входил в людей в тот момент, когда они приобщались Пречистых Таин. Если человек приступает к Божественному Причащению без страха Божия, то это страшная хула, ведущая к безумию [1, 390–392].

В давние времена люди не были такими самолюбивыми и эгоцентричными, как сейчас. Сегодня человек согрешает и на другой день, исповедавшись, хочет причащаться. Раньше люди были уверены, что из-за греха они стали далекими от Бога, изгнаны из рая и теперь огненный меч охраняет Божественное причастие, поэтому они сами просили отлучить их от него ради своего же спасения. Они претерпевали это мучительное отлучение, для того чтобы доказать свою любовь к Богу и потом уже снова причащаться [2, 168–169].

В конце Божественной литургии, при чтении благодарственных молитв по Святом Причащении, должны, конечно же, присутствовать те, кто причастились, но могут оставаться и те, кто не причащался. Подлинно духовному человеку невозможно, придя в церковь, не верить, не чувствовать, что он причащается Христу — как через молитву, которую он творит, так и через участие в том, что читается, поется и совершается. Невидимый Святой Дух Своим присутствием наполняет все. Возможно ли, чтобы Он не наполнил и нас? Следовательно, все мы «прияхом Духа Небесного» и все «видехом свет истинный»[25], так что и тому, кто не причащался, хорошо было бы возблагодарить Господа, остаться послушать молитвы. Причастившийся же тем более не должен уходить, кроме случаев, когда есть особая причина и особое благословение [2, 278].

☾