Жить в твоей голове (СИ)

Боль на пару с ужасом жгла грудь неистовым пламенем и у Леды потемнело в глазах. Мир покачнулся, земля затанцевала под её ногами и через миг Леда уже полулежала на мерзлой сухой почве, опираясь на нее лбом, локтями и коленями. Голову вдруг сдавило невидимым обручем, так сильно, что виски, казалось, сейчас проломятся внутрь черепа. Одну руку Леда прижала к вибрирующим от давления вискам, вторую протянула в темную пустоту, в немом призыве к брату, которого больше не видела.

А боль в груди тем временем затихала, и это значило, что Каю либо стало лучше, либо…

Тревожная мысль осталась висеть в голове Леды, как настороженный паук на нитке паутины. В глазах прояснилось, боль отступала, необъяснимое давление на виски прекратилось. Леда застыла как была: скорчившись на земле в позе эмбриона, одна рука обхватывает голову, вторая загребает сухую почву ногтями, отчаянно вытягиваясь в пустоту, где еще минуту назад был Рем.

Но теперь его нигде не было. Со второй попытки Леде удалось подняться на трясущиеся онемевшие ноги. Она лихорадочно завертела головой по сторонам, не обращая внимания на подступающие головокружение и тошноту, но проклятый туман мешал что-либо разглядеть. Рема поблизости не было. Кая – тоже (если он еще жив, если он жив, если он жив) и паника поднималась в ней, голодная и неистовая. Она потеряла из виду брата, потеряла Кая, сама затерялась в адском мире, и у нее нет с собой даже скальпеля, чтобы предпринять хотя бы самую смехотворную попытку защититься от врагов.

Леда вслепую сделала несколько шагов в густом тумане, ботинок зацепился за выступающий из земли камень и она с придушенным всхлипом бухнулась на колено, тут же отозвавшееся злой болью в не успевших зажить ссадинах. Леда чуть не до крови закусила губу, смаргивая слезы боли и заталкивая назад в горло стон. Лишний раз издавать какие-либо звуки в этом мире было нежелательно.

Возможно потому, что затаила дыхание от боли, Леда и услышала его приближение, едва слышные звуки соприкосновения подошв с почвой. Но еще отчетливее она ощутила присутствие в тумане. Это мог быть Рем. Мог быть Кай. Но Леда знала, каким-то глубинным шестым чувством, что это не они. А со следующим ударом её сердца туман начал бледнеть, рассасываться, вновь открывая её глазам бесплодные равнины этого холодного мира.

Он стоял среди расползающихся клочьев тумана, разглядывал её этими тошнотворными рыбьими глазами. Знакомый, ненавистный и ненастоящий. Кай дрался с ним, Леда видела это своими глазами. Но сейчас за ней пришел он, а не Кай. И Леда жестко приказала себе не думать о том, что это значит. Не думать о кровавой трещине, появившейся на её сердце потому, что и так уже знала, что это значит. Нельзя отвлекаться на другие мысли, потому что сейчас именно он стоял перед ней, преследующий её по пятам, как запрограммированная смертоносная машина. Но Леда собиралась сломать этот безжалостный механизм. Вся её ненависть к этому человеку, весь страх и вся боль взвихрились в ней, обдавая жаром щеки, застилая глаза багровой пеленой. Он никак не мог оставить её в покое. Дей разбил её, как фарфоровую куклу, и небрежно разбросал её осколки, которые она теперь с трудом подбирала, ранясь о каждый найденный кусочек своей души. И она сама вновь вернула его к жизни, своим страхом, своей болью, своей изломанностью. Но теперь с нее хватит. С нее хватит.

Её рука нащупала тот самый камень, о который она споткнулась, выдернула его из земли. Один его край оказался тонким и заостренным, и ладонь Леды засвербила от предчувствия того, что она могла бы сделать с помощью этого камня.

- Ну давай, подходи. – прошипела Леда в запале адреналиновой смелости.

Её переполняли ярость и дикое, животное желание кромсать это ненавистное лицо до тех пор, пока от него не останутся лишь кровавые ошметки, пока он не станет неспособен больше причинять ей страдания.

Брид не сдвинулся с места и Леда, до боли сжимая заостренный камень, сама решительно зашагала к нему. Отчаяние, усталость и бесконечный страх, соединившись в опасный коктейль, вдруг расцвели иллюзией собственной неуязвимости. Она собиралась покончить с этим здесь и сейчас, так или иначе. Ей надоело оглядываться, в постоянном страхе увидеть это лицо – и действительно видеть его, каждый раз. Даже если – наверняка – из этой смешной нелепой схватки выйдет победителем не она, Леда собиралась причинить столько боли этому существу, сколько чувствовала сама. Сейчас, в лихорадочном запале адреналина, она готова была отдать свою жизнь за возможность стереть, разбить, уничтожить это лицо, ставшее самым глубоким страхом всего её естества.

Леда побежала, молча, сцепив зубы, занесла руку с камнем, целясь заостренным краем в горло. А брид вдруг отшатнулся, очень по-человечески, чего с ним раньше не бывало, и это неожиданное, живое движение покоробило Леду, но она отмела странную тревогу, охватившую её ни с того ни с сего. Заостренный камень вспорол щеку брида, но кровь не показалась: кожа просто повисла отвратительным лоскутом под местом разреза.