Жить в твоей голове (СИ)

Демон стоял к нему спиной. Телосложением он удивительно походил на самого Кая. Темные мерцающие доспехи оставляли открытыми его руки и Кай видел его ладони, обагренные кровью. Голову скрывал низко надвинутый капюшон. Демон не двигался, просто стоял посреди этого кровавого поля, будто слушая доступные лишь ему мелодии жизней, отобранных его выкупаными в крови руками. Он слегка повернул голову, словно почувствовав приближение Кая, и вмиг застыл, окаменел сразу и полностью. Легкие подъемы грудной клетки, пульсация кожи там, где бился пульс – этого не было. Движение, присущее любому живому существу, покинуло это тело, будто он был трехмерным рисунком, оставленным в этой жуткой долине каким-то злым шутником.

Нога Кая наступила на что-то неприятно мягкое и он с трудом оторвал завороженный взгляд от стоящей перед ним фигуры. Это были пальцы. Он наступил на пальцы. Кай тупо уставился на эти пальцы, тонкие, с выступающими косточками на фалангах, на ногти, покрытые облупившимся черным лаком, на пластырь на указательном пальце. Его остановившийся взгляд проследовал от пальцев к ладони, к которой они крепились, и дальше, по руке, к плечам и лицу.

Воздух выдавило из легких Кая, кровь отлила от головы и устремилась к ногам, моментально сделав их тяжелыми и неподъемными. Снизу на него смотрели застывшие, почти не различимые под скрывшей их матовой пленкой глаза девочки из его видения во время медитации. Казалось, это было эоны лет назад, не с ним, не в этой жизни. А сейчас там, внизу, была Леда. Которую он обещал защитить и подвел. Потому что это была Леда, и она была неподвижна, и холодна, и явно, бесповоротно, окончательно мертва.

Сдавленный вздох вырвался из груди Кая. Он не мог сейчас думать о том, почему видит восьмилетней Леду, которая вполне очевидно уже давно не была ребенком. Он не способен был думать ни о чем, кроме одного: она мертва, несмотря на все его старания. Мертва, как и Кастор. Кай сделал неуверенный пьяный шаг назад и споткнулся обо что-то.

Резко развернувшись, он окаменел, приклеился взглядом к другому лицу, с открытыми зелеными глазами, и широкими бровями, и неровными светлыми волосами. Лицу, такому же мертвому, как и лицо Леды. А позади нее, позади мертвой Зоры, он видел Киру. И теперь, увидев их один раз, он уже не мог перестать видеть: все новые и новые трупы, бывшие его друзьями, его близкими, его семьей. Зора. Кира. Кастор. Мать. Валигор.

Кай рухнул на колени, отчаянно сжимая виски ладонями, шевеля онемевшими пересохшими губами, но наружу не вырывалось ни звука. Как это случилось? Его мысли толкались в голове, наезжали одна на другую, расплывались.

Он не сразу почувствовал движение за своей спиной, а когда ощутил его, то неуклюже развернулся, почти упав на спину. Оглушенный ужасом, Кай смотрел на высокую фигуру в доспехах, подошедшую вплотную к нему и остановившуюся совсем близко. Стальные носки на сапогах демона почти касались подошв ботинок Кая. Астарот поднял окровавленные руки, понес их к голове. Он собирался снять капюшон и Кай вдруг с ужасом понял, что не хочет, не может увидеть его лицо. Он не должен видеть его лицо. И Кай отчаянно замотал головой, но покрытые кровавой пленкой руки даже не замедлили свое движение.

И вот грубая ткань капюшона с тихим усталым шепотом сползла с головы. Кай смотрел на него в отблесках багровых зарниц. На растрепанные каштановые волосы убийцы. На округлые гладкие щеки, тронутые россыпью озорных веснушек. Смотрел в заполненные пульсирующей чернотой глаза.

Лицо не демона. Не Астарота.

Его собственное лицо.

Дикий, первобытный ужас обуял Кая. Он лежал на поле брани, окруженный трупами людей, погибших от его собственной руки. Он знал, что рано или поздно это случится. Что он окажется слишком слаб, слишком жалок. Что демон завладеет им без остатка и его руками выстроит кровавый ад во всех пяти мирах. Кай знал это, ведь это был его самый глубокий, самый отчаянный страх, и вот это случилось, действительно случилось, и теперь… и тепе…

Понимание жаркой вспышкой сверкнуло в его голове.

Самый глубокий страх. Его самый глубокий страх. Конечно же.

- Это не на самом деле. – прошептал Кай, едва шевеля онемевшими губами.

Юное, совсем детское лицо, карикатурно прицепленное к плечам взрослого мужчины, оставалось неподвижным. Мерцающая тьма глядела из чужих холодных глаз. Это полудетское лицо в сочетании с доспехами и окровавленными руками вызывало почти суеверный ужас – но ведь другого лица там быть не могло. Кай понятия не имел, как теперь выглядит. Он помнил себя вот таким, и значит у проклятого духа был доступ только к этому образу, который он постарался извратить так сильно, как только мог.

И это жуткое лицо было еще одним доказательством того, что…