Жить в твоей голове (СИ)

- Давайте попробуем. – слишком покладисто согласилась Леда. На её губах все еще мерцала тень снисходительной улыбки. – Его звали Дей Барриц. Я познакомилась с ним три года назад, когда он попал к нам с переломом руки. Я работаю в госпитале Святого Петра. – тут же пояснила девушка при виде недоумения на лице психолога. – В тот день я работала по скорой и оказала ему первую помощь. Я медсестра, а с переломами научилась справляться еще до того, как поступила в медицинский колледж. Когда у тебя нет родителей, но есть равнодушная тетушка и очень проблемный младший брат, приходится учиться многим вещам. – Леда сглотнула и Эдна видела, как напряглось её горло. Стакан воды стоял по-прежнему не тронутым на столике рядом. – Дей был милым и обаятельным, и несмотря на то, что еще служил тогда в морской пехоте, умудрялся напоминать раненого щенка, выброшенного на улицу бездушными хозяевами. Да, правильно, сделайте пометку. – почти весело предложила Леда, заметив, как рука Эдны потянулась к блокноту. – Комплекс матери Терезы, или как вы это называете. Виновата, признаю, но я все-таки медсестра, так что это, можно сказать, профессиональное.

Эдна молчала, не решаясь перебивать свою внезапно разговорившуюся клиентку. А Леда, наконец, потянулась за стаканом и после одного глотка её голос уже не звучал так хрипло.

- Он умел быть веселым, и милым, и обходительным. Я даже начала думать, что, возможно, он именно тот человек, с которым я смогу построить семью и в новой роли переиграть все те мелочи, которые принимают как должное люди, не терявшие родных. А потом он начал меняться. Да-да, очень шаблонная ситуация, как может показаться. Естественно, он вовсе не менялся, он просто становился собой. Перестал притворяться передо мной. Он стал жестоким. Устраивал мне сцены ревности. Избил моего брата. А потом он поднял руку и на меня.

Леда помолчала какоето время, глядя на узор деревянного паркета у себя под ногами. Её губы слегка сжались, сдвинулись немного вправо, от чего на щеке появилась легкая ямочка, которая тут же исчезла, едва она расслабила губы.

- Вполне ожидаемо, в тот момент я прозрела. Сняла несколько пар розовых очков, которые сама же на себя и напялила. Позволила себе увидеть его таким, каким он был на самом деле. Жестоким, неуравновешенным, эгоистичным маленьким мальчиком в теле взрослого мужчины, который хотел не строить со мной новую жизнь, а разрушать мою старую жизнь. Мою единственную жизнь. И тогда я ушла. Ушла от него, а он устроил безобразную сцену, но я… я была настолько наивной, что подумала, будто отделаюсь только этим.

Леда снова затихла, но на этот раз Эдна решила подтолкнуть её к продолжению рассказа.

- Вы ушли, но он не хотел так просто вас отпускать.

При звуке её голоса Леда подняла голову и вновь устремила на нее свой пустой взгляд, только на этот раз Эдна увидела что-то на дне этих серых глаз, потемневших от воспоминаний. И та тень, которую психолог уловила в глазах своей клиентки, пустила внезапный холодок по её позвоночнику.

- Нет, он не хотел. – медленно проговорила Леда. Её голос сделался странно натянутым, пустым и безжизненным. – Дей не умел отпускать то… тех, кто, как он считал, принадлежит ему. И он начал меня преследовать. Он подкарауливал меня возле дома и госпиталя. Он приходил ко мне по ночам и барабанил в дверь до тех пор, пока за ним не приезжала вызванная мною полиция. Он присылал мне… письма, - она почему-то запнулась на этом слове. – Письма с угрозами. Он угрожал мне, моему брату и моим друзьям. Он убил мою кошку. – Эдна вдруг почувствовала, как внезапно пересохло у нее во рту. – Я много раз обращалась в полицию. Каждый раз его задерживали на несколько суток, но вскоре отпускали, выписав штраф. – Леда покачала головой, заглушая короткий горький смешок. – В тот день я дежурила. Записку эту мне передали утром, и я снова позвонила в полицию, потому что просто не знала, что еще могу сделать. Мне было страшно. Почти в конце своей смены я получила сообщение от Рема, он просил встретиться с ним на крыше госпиталя. Я понятия не имела, как он туда проник и почему, но у Рема был… сложный период, и я не стала разбираться, я просто пошла на крышу, ведь это мой глупый маленький брат, и я защищаю этого двадцатипятилетнего ребенка от всего, что может причинить ему боль, потому что это моя работа. С тех пор как погибли наши родители, когда мне было шестнадцать лет.

Её пальцы вновь вернулись на колени, болезненно сжались. Эдна понимала, что эта интерлюдия об отношениях Леды с братом – всего лишь способ оттянуть те слова, которые она собиралась сказать дальше. И Эдна с ужасом начала догадываться, о чем будет говорить её клиентка. Потому что несколько месяцев назад она читала об этом в газетах, видела репортажи в новостях. О крыше госпиталя Святого Петра.