Жить в твоей голове (СИ)

Несколько секунд в голове Кая была пустота, мозг обрабатывал полученный ответ. Затем волна жара прокатилась по его телу, от шеи к щекам. Кай подавил всколыхнувшиеся эмоции усилием воли. Ему буквально пришлось прикусить язык, чтобы сдержать рвавшиеся наружу слова – обвинения, выкрикиваемые голосом одинокого измученного ребенка – о том, что Кастор мог бы добиться куда более быстрого и эффективного результата, если бы его методы были чуть менее жесткими, и чуть более человечными. Но Кай ничего этого не сказал. Это было жалко, это была слабость. Кай бывал разным, но никогда не был нытиком и размазней. Просто Кастор всегда вызывал в нем самые мощные чувства – хорошие ли, плохие – но всегда самые сильные.

- Значит, эта пещера была моим последним шансом, так? Если бы я справился, я прошел бы на следующий уровень, заработал одобрение, похвалу и все такое. А если нет… то что? Ты просто вернулся бы в мир асуров за новым учеником? Более легким? – Кай с отвращением поморщился, сам услышав звон обиды в своем голосе. До чего же жалко. “Ты жалкий, жалкий тип, Кай,” – сказал он сам себе.

Кастор сделал глубокий долгий вдох прежде чем опять начать говорить.

- Да, Кай, эта пещера была твоим последним шансом. Но не в том смысле, в каком ты думаешь. Она была твоим последним шансом выбраться из темницы в твоей голове, куда ты сам себя заточил. Она была твоим последним шансом поверить, что ты достаточно силен, умен и вынослив, что ты достоин быть стражем нефилимом. – Кай невольно вздрогнул от слов Кастора, неожиданно озвучивших его детские страхи. И только ли детские? – Ты никогда не был послушным учеником, или легким, но если бы я не отправил тебя в пещеру, если бы ты не справился с Унасом, ты не справился бы с собой. Если бы я не отправил тебя в пещеру, за пару лет ты научился бы основным вещам, необходимым нефилиму, но этого было бы недостаточно, чтобы ты выжил в последующие годы. Тебе нужно было самому почувствовать, пощупать тот внутренний стержень, который видел в тебе я, но который оставался невидим для тебя самого. Пещера и Унас показали тебе то, что видел я. Я не был эталонным наставником, на самом деле, я никогда не хотел быть Источником для нефилима, но у меня не было выбора точно так же, как и у тебя. Да, Кай, ты был отвратительным учеником: наглым, дерзким, упрямым, озлобленным и неконтролируемым. Ты бесил меня невероятно. До сих пор бесишь – имей в виду. Ты был таким до пещеры и, что греха таить, какоето время был таким и после. Но видишь ли, к тому моменту мне уже не нужен был правильный или легкий ученик. Так уж получилось, что мне стал нужен именно ты, со всеми твоими неуправляемыми озлобленными потрохами.

Кастор никогда не говорил так много, так долго и так серьезно. И у Кая внезапно перехватило горло. Как будто вновь он почувствовал под щекой влажный пол пещеры и скупое, но исполненное заботы прикосновение к своей ледяной коже. Вспомнил тепло, током пробежавшее по его замерзшей душе от этого грубоватого, но искреннего касания жесткой руки. Точно так же, как то прикосновение, эти едва прикрытые фальшивой грубостью слова сказали Каю слишком многое. Они сказали ему то, что он инстинктивно чувствовал все эти годы, но никогда не признавался себе в том, что испытывает нечто подобное в ответ. Даже наедине с собой он никогда не признавал, что в какой-то момент в образе его отца, созданном из черт Валигора и других воинов, которыми он восхищался в детстве, стали так же проглядывать суровые черты его наставника. Мужчина, давший ему жизнь и ставший его покрытым тайной кумиром, никогда не был так далек от самого понятия “отец”, как в годы его становления настоящим стражем. И никто не был так близок к этой роли, как Кастор, который был суровым, и жестким, и насмешливым, и – рядом. Всегда – рядом. В горле встал комок. Кай не знал, что сказать, поэтому продолжал сидеть молча, и мысли роились в его голове, а тревожное предчувствие грома звенело на его коже.

Они с Кастором никогда не делили таких моментов искренности и чего-то еще, опасно близкого к признанию того, что один был дорог и нужен другому. Поэтому Кай почти почувствовал облегчение, когда его ноздрей коснулся уже знакомый запах гнилого мяса. Их ждала работа и это было хорошо. Работа была тем, что спасет их от подобных моментов сентиментальности, с которой ни один из них не знал, что делать.

- Кто? – спокойно поинтересовался Кастор. Кай не удивился, что наставник безошибочно определил перемену в нем.

- Клоун. – коротко ответил Кай.

Кастор глубоко и почти с сожалением вздохнул, отодвигая от себя пустую тарелку. Зашелестели купюры, которые он одну за другой запихнул под тарелку.

- Тогда вперед и быстро. – он фыркнул в ответ на недоуменный взгляд Кая. – Нам все-таки не до конца хватило денег на этот ужин.

***