Жить вопреки (СИ)

Вожаком стаи был не её собрат!

Им был человек.

Человек, намного сильнее её собственного Хозяина.

Человек, который не даст в обиду своих подчинённых, который сам их накажет, и никто не посмеет ему перечить — слишком страшно, слишком опасно, слишком…

Просто слишком.

Бежать.

Она должна сбежать.

Спастись.

Лучше такая знакомая до последней трещинки, царапинки и пятнышка клетка, чем сырая земля, или холодная вода.

Лучше привычное зло, привычный страх, чем эта промораживающая до глубины души неизвестность, чем эти жестокие и практически равнодушные глаза, смотрящие прямо ей в душу.

Да, даже её Хозяин был не так страшен.

Но осознание того, что сбежать ей именно позволили пугало ещё больше, ведь она никак не могла понять, зачем Кровавому Владыке (так его называли те драконы за спиной, она запомнила!) отпускать её, позволять добраться домой.

Это его какой-то хитрый план?

Если так, то в чём он заключался, или хотя бы предположительно мог заключаться?

Или он просто отпустил?

Нет…

Такие, как этот Король, не делали ничего «просто», они продумывали все свои действия на множество шагов вперед, и играли чужими судьбами, словно кукловоды.

Таким был её Хозяин.

Таким должен был быть и Кровавый Владыка.

И именно поэтому она поможет уничтожить и последнюю Фурию, что служила этому Королю, и его самого, чтобы знать, что нет никого в этом мире сильнее её Хозяина.

Что бояться надо только его.

Как она добралась, повинуясь своим внутренним чувствам, до своих пленителей, она помнила крайне слабо, — так она боялась даже обернуться и обнаружить за собой погоню.

Она забыла даже то, что по скорости с ней сравниться могла только та Фурия.

Думать, что стало бы с ней, поймай её, беглянку, драконы Кровавого Владыки, не хотелось.

Она и не думала.

Почти.

Зато Хозяин явно рад был видеть её — если верно она распознала эту странную эмоцию, мелькнувшую в том фоне, что его окружал, и где появлялись людские чувства, по которым можно было определить, насколько злы люди, насколько больно они сделают ей или другим пленённым драконам.

— Ну что, нашла ты последнюю Фурию? — спросил Хозяин.

Она сжалась вся, но взгляд отвести не смела, только кивнула, подтверждая, что да, нашла, но лучше бы не находила, на самом деле.

Тогда мужчина чуть улыбнувшись, холодно и жестоко, совсем как Кровавый Владыка, подошёл к ней и коснулся её лба, врываясь в разум подобно ледяному кинжалу, просматривая её воспоминания.

Ему было не важно, насколько больно было ей.

Главное — результат.

— Вот оно что… — прошептал довольно её Хозяин.

***

Мирослава, качая головой, вспоминала, как ещё вчера с тревогой всматривалась в небо, силясь заметить в нём тревожную чёрную точку, которой поначалу казался Драконий Владыка.

— Ты боишься его? — отвлёк её от мыслей тогда обеспокоенный голос Радмира.

Девушка задумалась.

Боялась ли она Арана?

Скорее всё-таки нет, ведь лично ей он не мог сделать ничего, ибо Видящие и их Хранители были во все времена неприкосновенными, но вот причинить вред Берсеркам в порыве гнева он мог, а это было… нежелательно.

— Опасаюсь, — честно признала она.

— Почему?

Мирослава ответила не сразу, пытаясь подобрать слова.

— Ты… поймёшь, когда увидишь его, — ответила она, наконец. — Я не могу это описать. Таких слов нет.

— Ты уверена, что мы должны заключать с ним союз? — вступил в разговор неожиданно оказавшийся за спинами брата и сестры Дагур, тоже с тревогой всматривавшийся в небо.

— Только так, — покачала головой девушка. — Скоро случится страшное, и он будет действовать только по принципу «кто не с нами — тот против нас».

— Ого.

Кажется, это впечатлило Дагура.

Псих.

— Тебе понравится Аран, — улыбнулась приободряющее Мирослава своему Вождю. — Вы в чём-то похожи.

Но изначально всё пошло не так.

Точек оказалось две.

Аран прибыл к Берсеркам вместе со своим младшим братом, гордо восседавшим на ещё одной Ночной Фурии, обладающей удивительно проницательными глазами цвета солнца, и люди приняли к сведению — сын Стоика жив, здоров и неплохо себя чувствовал, по всей видимости.

И он не боялся поворачиваться спиной к дракону.

К Фурии.

И Тагуш, как называл этого Сына Ночи мальчик, был послушен Магни, пусть это была лишь демонстрация, ведь мысленно именно дракон советовал ребёнку, как лучше поступить в той или иной ситуации, как себя вести и что лучше сказать, наглядно всё показывая и растолковывая, почему, зачем и как.

Фурия-нянька.

Очаровательно.

Зато Тагуш очень почтительно поклонился и Венту, как Хранителю, и самой Мирославе, как Видящей, не выразив ни словом, ни жестом пренебрежения или, Небо упаси, брезгливости.

Он, явно опытный и знающий, на равных разговаривал с любопытным мальчиком.

И это было очень показательно.

А уж когда Магни увидел Дагур… Эту картину надо было запечатлеть в веках!

Друзья не посмотрели ни на то, что мужчина в отцы мальчишке годился, ни на то, что все они тут собрались для важных, решавших судьбы народов, переговоров, и радовались неожиданной для Берсерка встрече оба, как дети малые.

И обсуждали какие-то свои дела.