Жить вопреки (СИ)

Вчера один из посланцев Арана забрал близнецов Хеддок, гостивших на Новом Олухе (и, кстати, отказавшихся от любых претензий на этот остров) и, видимо, оказавшихся счастливыми вырваться из-под опеки своего вездесущего старшего брата.

Не удивлялся Сморкала теперь тому, как спокойно Ночная Фурия могла разгуливать по деревне — все к тому привыкли.

Люди ко всему привыкали.

Они — не исключение.

Где-то в доме хлопотала над обедом Забияка, причитая, что от кошки, которую меланхолично тискал в руках заглянувший в гости под предлогом того, чтобы поглядеть на племянников, Задирака, было слишком много шерсти.

И что некуда было девать котят.

А дети так радостно растаскивали этих несчастных детёнышей, вручая их каждому, кого встречали на своём пути, — вот уж нашли решение внезапно нарисовавшейся проблемы, юные гении. И эти самые встреченные люди были не так глупы, чтобы отказываться от котёнка Вождя.

Даже Мия и Магни не отвертелись от того, забрав с собой милый комочек шерсти, которому суждено было вырасти в наглую серую моську с очень умными глазами.

Обязательно.

— Наслаждаешься? — раздался рядом чуть хрипловатый голос Астрид, выводя из раздумий.

Женщина тоже улыбалась, наблюдая за тем, как её приёмная дочь лихо, совсем как она в детстве, гоняла мальчишек выструганным специально для неё деревянным мечом.

— Не представляешь — да.

Улыбка не сходила с губ мужчины.

— Почему же не представляю? — удивилась Хофферсон. — Всё я понимаю, что бы обо мне ни говорили.

Йоргенсон тихо рассмеялся, краем уха отмечая особенно заковыристое выражение жены, уже гонявшей без всякой жалости несчастную кошку и брата по дому.

— Кто бы мог подумать, да хоть мы сами, что теперь, тринадцать лет спустя всё будет… таким.

Он неопределённо махнул рукой в сторону детей.

— Каким «таким»? — удивлённо переспросила Астрид, но в глазах её читалось, что всё она поняла, просто хотела услышать ответ.

— Правильным, — и это слово было единственным верным теперь.

Из дома, громко хлопнув открывшейся дверью, вылетел, споткнувшись и несколько раз перевернувшись через голову, Задирака, а вслед за ним — большая серая кошка.

Оба — громко верещали, убегая куда-то в сторону леса.

Теперь и Астрид звонко рассмеялась, вторя своему товарищу и просто другу детства, слушая, как Забияка ругала брата, уже скрывшегося из виду, своего супруга, маявшегося непонятно чем, вместо работы и помощи ей, саму Астрид она благоразумно не трогала — мало ли, себе дороже…

У них была впереди вся жизнь.

И даже больше…

***

Мирослава внимательно выслушала невесёлый рассказ Арана, ни разу не перебив, только глазами своими голубыми стреляла исподлобья, горящими неестественно ярко на слишком бледном лице. Да и в принципе слишком бледной была девушка, словно что-то подкосило её.

Что же именно стало тому причиной — загадка.

Но…

Почему так блестели глаза Видящей?

Почему так угрюмо молчала она, не изменив ни выражения лица, ни позы своей, только глаза чуть прикрыв.

А потом Аран впервые увидел, как Мирослава применяла свои способности Провидицы — доселе он лишь слышал и читал о таком. Он почувствовал резкий отток своей энергии, перенаправившейся к девушке, резко преобразившейся, и едва ли в лучшую сторону, надо заметить.

Лицо её, и так почему-то осунувшееся, побелело ещё сильнее, и, казалось, сетка сосудов под кожей проступила особенно явно.

Вдруг — у неё пошла носом кровь.

Мирослава даже не пыталась её утереть, как-то остановить — только опёрлась, шагнув назад, на стену своего дома, судорожно сжимая руки, словно от сильной, почти нестерпимой боли.

А кровь всё текла и текла, неумолимо портя белое платье девушки.

Интересно, кстати, — почему траурный цвет?

А сил у Арана становилось всё меньше — пусть они и быстро, даже для такого сильного Стража, как он, восстанавливались, всё же у него в подчинённых ходили несколько сот одарённых разной силы, и у всех он по капле, неизбежно, забирал силы, даря им взамен контроль.

Было страшно подумать, каково же сейчас было Мирославе.

А глаза её…

Всё так же — полуприкрытые, они как никогда явственно показывали её особую природу.

Радужка горела потусторонним светом, как две голубые звезды, и обвитые чёрными кольцами фиолетовые зрачки, такие большие в тот миг, сияли намного ярче всего другого, почти ослепляя, просвечивая даже сквозь веки.

Зрачок двигался, подрагивая, словно девушка что-то видела.

Хотя, почему же словно?

Видела!

И вот, судорожно не то вздохнув, не то всхлипнув, Мирослава открыла глаза, в которых стояли слёзы, и, скользя спиной по стене, обессилено села прямо в траву у дома, закрыв лицо руками.

Всё так плохо.

Вдруг девушка вскинула голову, смотря уже совершенно обычными глазами прямо в душу Арану, который с каждым мигом чувствовал всё лучше, как восстанавливаются его силы, доселе без спросу бесцеремонно потраченные Видящей.

— Я отправлюсь с тобой! — твёрдо сказала Мирослава и вскочила на ноги.

Так тому и быть.

***

Клома, получившая наконец-то отчёт от группы Фурий, которую она, на правах Главы Сети, отправила расследовать убийство одного Одарённого мальчишки, с нетерпением слушала его от своих подчинённых.