Читаем Житие мое 2003 полностью

В итоге на станцию мы опоздали на 20 минут, причем Пехов там наличествовал, а Ильюха — нет!!! Матюгаясь самыми страшными словами (но внешне сохраняя великобелорусскописательский вид, разве что несколько подпорченный нервным тиком), мы еще 25 минут пытались достать его по Пеховскому мобильнику, но достали только Пехова… Наконец, когда мы уже решили плюнуть на все и отправиться на прилавок к jorian 'у (при этих словах мне почему-то живо представился мясной ряд на Комаровском рынке и моя хладная тушка на развес), появился прям-таки радиоактивно лучащийся Ильюха. Ругаться на него было просто невозможно, потому как Ильюха — товарищ на редкость добродушный, к тому же его МНОГО, гхыр повалишь. Так что мы, не теряя времени, отправились на прилавок — под ехидные предвкушения Олешера, как меня сейчас будут рвать на части восторженные читатели. К счастью, читатели были либо замерзшие (повалил противный мокрый снег), либо недостаточно восторженные, но я отделалась "каким-то" полутора десятком наигнуснейших автографов (в большинстве своем оптовых, т. е. размалевать все три книги каждому обратившемуся… р-р-р-р-р…) и обещанием сделать конец четвертой книги еще более жутким, чем обещаю в гостевой.

Неподалеку, к моему огромному удовольствю (самый искренний смех — злорадный!!) точно так же насиловали Пехова, но он, как настоящий мужчина, держался куда лучше…:-))

Наконец, одарив меня на прощание книжкой, нас отпустили, как-то нехорошо, задумчиво глядя вслед, и мы отправились в обещанную Олешером пивную. (Бобры нас бро-о-оси-и-или!!!) Пиво там действительно оказалось превосходным, не хуже варокчанского (:-))), к тому же с 3 до шести — два по цене одного), а сборная закусь крылья-ноги-хвосты… тьфу, крылья, сыр, лук и оливки в сухарях! — еще лучше.

Через час к нам присоединилась Яна, и, выпив натощак бокал пива, быстро дошла до нашей кондиции. А мы с мужем с возмущением обнаружили, что великий русский писатель Пехов возмутительно пренебрегает истонно русской пищей в виде лука и оливок! Мы немедленно исправили это безобразие (нет, вовсе не насильно накормив Алексея этими деликатесами, а попытавшись вдохновить его личным примером, причем так усердно, что когда он наконец вдохновился, на его тарелке ничего не осталось). Поскольку народа за столом скопилось в таком количестве, что раздвоение собеседником не вызывало паники, мы заказали еще и по темному. После чего ВБП стало расшифровываться как Великая Белорусская Пьянь…

Потом как-то незаметно наступило шесть часов и даже полседьмого. К нам (уже на Янин мобильник) наконец-то пробилась Тамелла и сообщила, что она мужественно чахнет в привокзальном кафе. С немалым трудом воздвигнув свои наетые и напитые тела, мы неохотно поехали на вокзал (Олешер, не выдержав великой меня в таком количестве, отстал в метро, отговариваясь рукописью; наверняка у него в голове сложилась сцена грандиозной пьянки, медленно переходящей в оргию).

Тамелла на вокзале действительно присутствовала, причем такая же грустная и замерзшая, как и обещала. К моим попыткам расцеловать ее в обе щеки и выяснить, уважает ли она меня, она отнеслась очень настороженно, но когда мы с Яной на нее надышали, дело пошло!!! Просто изумительно, каким объемом информации могут обменяться три женщины за полчаса до отхода поезда…

Между тем, поезд действительно начал отходить. Пассажиры в вагоне в ужасе смотрели на заснеженную композицию из трех фигур за окном, с фальшивыми рыданиями махающими платочками вслед уходящему поезду. Я махала изнутри, нахально втершись в чужое купе, которое было ближе к перрону.

Потом меня традиционно укачало в поезде под Свержина (в прошлый раз — под Пехова, так что я не смогла в полной мере оценить его гениальный труд "Вьюга теней"), но это уже совсем другая история…:-)))


З.Ы. Спасибо всем встречавшим, провожавшим и водившим!

З.Ы.1. Отдельное спасибо olesher за долготерпение, пивные этикетки и диск (мультик — супер!!!!! Ухохотались на пару с Сашкой:-))) до песен еще не добралась)

З.Ы.2 По отдельному спасибу всем остальным сами знают за что!

З.Ы.3 Спасибо мне, любимой, за то что я, такая красивая, добрая и умная у вас есть, а то ведь навернаяка не догадаетесь мне об этом сказать!!!:-))))))))

#


А мне подарили оптического мыша!!!

УжастЪ!!!!

Он ездитЪ и светится споднизу!!!

И оставляитЪ за собой Жуткие Следы!!!

#


Постбрачная ночь:-)))

Честное слово, раньше я считала, что истории, когда во время исполнения супружеского долга под исполняющими ломается диван — это глупая шутка! (Свернуть)


Просто раньше я не знала, что диваны бывают старые и трехраскладные, то есть изначально хлипкие. Вообще-то в данном конкретном случае супружеский долг заключался в банальной драке за одеяло, но, когда диван сказал "Хрясь!" и супружники в состоянии полного офигевания скатились на пол, нам от этого легче не стало.

— Ну вот! — воскликнула я. — Сломали диван! И даже стыдно кому рассказать, во время чего! Чини давай!

— Щассс!!! — пообещал муж. Я поверила и пошла на кухню ставить чай для укрепления расшатанных дракой и диваном нервов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Былое и думы
Былое и думы

Писатель, мыслитель, революционер, ученый, публицист, основатель русского бесцензурного книгопечатания, родоначальник политической эмиграции в России Александр Иванович Герцен (Искандер) почти шестнадцать лет работал над своим главным произведением – автобиографическим романом «Былое и думы». Сам автор называл эту книгу исповедью, «по поводу которой собрались… там-сям остановленные мысли из дум». Но в действительности, Герцен, проявив художественное дарование, глубину мысли, тонкий психологический анализ, создал настоящую энциклопедию, отражающую быт, нравы, общественную, литературную и политическую жизнь России середины ХIХ века.Роман «Былое и думы» – зеркало жизни человека и общества, – признан шедевром мировой мемуарной литературы.В книгу вошли избранные главы из романа.

Александр Иванович Герцен , Владимир Львович Гопман

Биографии и Мемуары / Публицистика / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза