Житие протопопа Аввакума, им самим написанное

Потом меня в ссылку сослали на Мезень¹⁶³. Надавали было добрые люди кое-чего, всё тут осталось, только с женою и детьми повезли; а я по городам снова их, пестрообразных зверей, обличал.

Привезли на Мезень и, полтора года (там) продержав, снова одного к Москве поволокли¹⁶⁴. Только два сына со мною съехали¹⁶⁵, а прочие на Мезени все остались.

И привезши в Москву, подержав (там некоторое время), отвезли в Пафнутьев монастырь¹⁶⁶. И туда присылка была – то ж, да то ж говорят: «Долго ли тебе мучить нас? Соединись с нами!» Я отрицаюсь, что от бесов, а они лезут в глаза. Сказку им тут написал¹⁶⁷ с большою укоризною и бранью и послал с их посланником: Козьма, дьякон ярославский¹⁶⁸, приезжал с подьячим патриаршего двора. Козьма-то не знаю, коего духа человек: въяве уговаривает меня, а тайно подкрепляет, говоря так: «Протопоп, не отступай ты от старого того благочестия! Велик ты будешь у Христа человек, как до конца претерпишь! Не гляди ты на нас, что погибаем мы!» И я ему говорил, чтобы он снова приступил ко Христу. А он говорит: «Нельзя, Никон опутал меня!» Просто молвить, отрёкся перед Никоном от Христа, так уж, бедный, не может встать. Я, заплакав, благословил его, горюна: больше того нечего мне делать, то ведает с ним Бог.

После, продержав меня в Пафнутьеве на цепи десять недель, опять в Москву свезли, измученного человека, посадив на старую лошадь. Пристав сзади: погоняй да погоняй, иной раз лошадь и вверх ногами в грязь упадёт, а я – (кувырком) через голову. И за один день промчали девяносто вёрст, еле жив дотащился до Москвы.

Наутро ввели меня в Крестовую, и проспорили власти со мною долго¹⁶⁹, а потом привели в соборную церковь. По «Херувимской», в обедню, стригли и проклинали меня¹⁷⁰, а я в ответ их, врагов Божиих, проклинал. После меня в ту же обедню и дьякона Феодора стригли и проклинали¹⁷¹. Мятежно сильно в обедню ту было.

И подержав на патриаршем дворе, вывели меня ночью к Спальному крыльцу; голова досмотрел и послал в Тайницкие водяные ворота. Я чаял, в реку посадят – ан от Тайных дел шиш антихристов стоит, Дементий Башмаков¹⁷², дожидается меня. Стал мне говорить: «Протопоп, велел тебе государь сказать, “не бойся-де ты никого, надейся на меня”». И я ему поклонился, а сам говорю: «Челом, – говорю, – бью за его жалованье, какая он мне надежда! Надежда моя Христос!» Да и повели меня по мосту за реку. Я, идучи, говорю: «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения»¹⁷³, и прочее.

Потом полуголова Осип Салов¹⁷⁴ со стрельцами повёз меня к Николе на Угрешу в монастырь. Посмотрю – ан впереди меня и дьякона тащат. Везли до монастыря болотами, а не дорогою и, привезши, в каморку студеную над ледником посадили. И других, дьякона и попа Никиту Суздальского¹⁷⁵, в других каморках посадили. Стрельцов человек с двадцать с полуголовою стояло. Я сидел семнадцать недель, а они, бедные, изнемогли и повинились, просидев пятнадцать недель. Так их в Москву опять взяли, а меня снова в Пафнутьев перевезли¹⁷⁶ и там в каморке, скованного, держали около года.

А когда я на Угреше был, туда и царь приходил и поглядывал, (ходя) около каморки, вздыхая, а ко мне не вошёл; и дорогу было приготовили, насыпали песку, да подумал-подумал, да и не вошёл; полуголову взял и с ним кое о чём поговорил про меня да и поехал домой. Кажется, и жаль ему меня, да, видишь, Богу уж то так надобно.

После и Воротынский князь-Иван¹⁷⁷ в монастырь приезжал и просился ко мне, так не смели пустить. Денег, бедный, громаду в пакете подавал. И денег не приняли. После, когда в другое лето на Пафнутьеве подворье в Москве я скованный сидел, так он ехал в карете нарочно мимо меня, и благословил я его, миленького. И все бояре-те добры до меня, да дьявол лих. Хованского князь-Ивана¹⁷⁸ и батогами за благочестие били в Верху; а дочь-ту мою духовную Федосью Морозову и совсем разорили, и сына её Ивана Глебовича уморили, и сестру её княгиню Евдокию Прокопьевну, тоже дочь мою духовную, с мужем и с детьми, измучив побоями, развели. И ныне мучат всех¹⁷⁹, не велят веровать в старого Сына Божия, Спаса Христа, но к новому богу, антихристу, зовут. Послушай их, кому охота жупела и огня, соединись с ними в преисподний ад! Полно о том.

В Никольском же монастыре было мне в каморке в Вознесеньев день Божие посещение; в царёвом послании писано о том, там обрящешь¹⁸⁰.