Житие святого Северина

…Десять дней я провёл в Скарабантии. За всю жизнь душу отводил, слушал, рассказывал, спорил — и думал. Тысячи и тысячи людей в Норике обречены на смерть, а ведь их можно спасти — только собрать, как собрали своих земляков неизвестные мне вожаки из Саварии и Скарабантии, и увести их из долины смерти, которой уже стала для них становиться долина Данубия. Не в первый раз, кстати… Уже ходила по ней смерть, когда кельты, заполнив Галлию и почти всю Испанию, хлынули на восток, завернув одним из потоков и в Италию, до Рима дойдя, гусями спасённого, но от выкупа не отвертевшегося. Здесь ведь совсем другие люди жили, подобные иллирийцам или жителям Пиренейских ущелий, а их тогда выбили до последнего норики — это кельтское племя, давшее новое имя этой земле… Конечно, мне будет в тысячу раз труднее, чем тем вожакам, но дело стоит того, чтобы отдаться ему без остатка, я видел достаточно мертвецов, чтобы попытаться помешать дальнейшему возрастанию их численности. Здесь это можно — в пограничных зонах всегда живут люди более толковые, более энергичные, а здесь, в проходном дворе не только Европы, но — что важнее — империи, где проходил главный поток движения людей и грузов между северным и южным морскими путями, здесь солдаты проходивших по служебной надобности или в годы мятежей легионов просто не могли не оставить, по доброму согласию с норичанками или в результате насилия, своих потомков — потомков воинов, потомков отборных и неспокойных людей. Здесь меньше людишек, пожирателей пищи и производителей дерьма, и больше именно людей. Здесь найдутся такие, кого можно возглавить. Отдать жизнь свою для спасения вот этих, ещё не знающих обо мне, но уже прозреваемых мною людей для земной их жизни, а не для загробной — вот цель, достойная именно человека, а не холуя Божьего. Пусть живут, любят и ненавидят, спорят и ошибаются, пусть и глупости совершают — не они, так потомки их поумнеют, было бы кому умнеть! А дела ведь тогда шли так, что казалось: через полсотни лет ни варваров, ни римлян с ромеями не останется, некому будет ни умнеть, ни глупеть. Сейчас положение немногим лучше, впереди мириады смертей и гибель целых народов, но я смотрю на происходящее с иной, прежде недоступной мне высоты и больше вижу. Мы с вами делаем своё дело здесь, а в других местах действуют свои Северины, Луциллы и Марцианы. Я не шучу. Они есть в каждом племени, в каждом народе, хотя не всем суждена удача. У ругов пытается эту задачу решить Фердерух, но он обречён, ибо выбрал неверный способ достижения цели. Но кому-то где-то повезёт, и спасённые им люди будут не только живы, но и — помня о своём спасителе — поумнеют в сравнении с прежним своим состоянием. У тех же ругов таким спасителем может стать Фредерик, если вы его не загубите, спасая своих. Я, во всяком случае, желаю ему удачи, и кое-что для этого успел сделать…