Житие святого Северина

И ещё он сказал, что племя ругов распалось, и что его хотели добить недавние союзники их на Недао, но очень давние их враги — готы, что часть ругов ушла в Восточную империю, а король Флакцитей с остатком племени хотел пройти в Италию — под защиту Западной империи, но готы его не пропустили. Теперь готы хотят перекрыть ругам путь в Италию через Норик и перевалы Альп, ибо руги ушли на северный берег Данубия и хотят оттуда через Норик пройти, а готы кинулись наперерез, к Астурису на южном берегу, так что вот-вот появятся под его стенами. А готы — это я знал — умеют брать крепости, и Астурису не выстоять, как не выстоять перед закованной в железо готской конницей и ругам в случае схватки. Я не имел ещё опоры в Астурисе, я ещё только искал, кого бы эффектно исцелить. Конечно, вёл себя крайне благочестиво, но это монахам положено, так что никого я не удивил этим. Можно было сказать, что, мол, завтра придут готы — готовьтесь к обороне. В лучшем случае дали бы награду — а зачем она монаху? — а скорее допросили бы с пристрастием, откуда я это знаю, и были бы правы. Во главе обороны не поставили бы ни за что, а сами — я успел оценить обстановку в городе — всё равно бы не выстояли.

А ведь мне было нужно, как певцу, сразу взять верную ноту и впоследствии ни разу не уклониться от мелодии и не сфальшивить. Роль была уже выбрана, маска уже скрыла моё истинное лицо, и снять её или сменить я уже не мог даже для спасения собственной гибелью, собственным крушением целого города — всё равно без меня весь Норик был бы обречён, не в этот раз, так позже (я ещё не знал, как приблизилось это «позже», ведь скамары уже заняли Комагенис, о чём никто не знал в Астурисе и никто пока не мог сообщить мне). Так-то вот… Речь шла о судьбе несравненно большего числа людей, обо всём Норике…

Я пришёл в церковь и — ещё до начала службы — начал проповедь. Призвал всех, ввиду неких вражеских козней, предаться молитвам, посту и раздаче милостыни, заранее зная, что не поверят, что сочтут мои слова бредом фанатика, коих я сам терпеть не мог и сейчас не могу. Но — если бы они мне всё же поверили! Ещё были в запасе часы. Я успел бы отобрать из молящейся, охваченной экстазом толпы годных в вожаки людей, подчинил бы им боеспособных, вывел бы в безопасное место женщин и детей, устроил бы на подходе к городу засады — было, где устроить их для тяжёлой готской конницы. Я недаром обошёл столько земель и видел столько смертей: научился не только скорбеть о погибших, но и убивать убийц — необходимо такое умение в этом волчьем мире. Вы видели под Батависом и на стенах Лавриака, что я владею искусством военачальника, а по пути в Астурис я присматривался к местности глазами военного — на всякий случай, как и все годы потом тоже не забывал это сделать… Но пресвитеры не дали своей пастве поверить мне, хотя был миг, когда весы удачи качнулись было в мою сторону. И тогда я предрёк погибель граду сему, велел приютившему меня и верившему мне старику-сторожу уходить в Комагенис, и ушёл сам. Из леса я видел пламя над Астурисом, слышал вопли убиваемых людей, видел угоняемых пленников. Никто не бежал в лес, где я задержался, никто позже не вернулся из готского плена. Уцелели мы двое, да позже объявились несколько астурисцев, по делам торговли оказавшихся в других городах Норика…

Я попал в Комагенис раньше еле ковылявшего старика и попал из огня в пламя. Я попал в город, захваченный скамарами. Я уже говорил, что нынешний Ругиланд был тогда раем для скамаров. Но и в раю бывает тесновато при столь воинственных праведниках. И нашлись среди скамарских вожаков умные люди, решившие создать скамарское государство. Да, умные, умевшие смотреть вперёд на несколько шагов дальше, чем их конкуренты — вожаки других шаек. Но я-то умел смотреть дальше, и мне очень не понравились неминуемые последствия их вторжения на римский берег.

Крупный отряд скамаров без боя захватил Комагенис и не стал его грабить — хорошо? Да, если бы это было в Риме, а не на рубеже Римского Мира. Жителям предложено покровительство и защита, они принуждены заключить с захватчиками союз, то есть и у них есть какие-то права, как даже лошадь имеет право на заботу всадника, а то не повезёт — хорошо? В отряде — дисциплина, ни грабежей, ни насилий — хорошо? Ни войти в город, ни выйти из него нельзя без разрешения стражи — нехорошо? Нет, объяснимо и терпимо. И уже пришло под руку удачливого вождя первое пополнение со скамарского берега. И ещё немного — хлынут потоком, начнут расширять свою территорию, подчинят Фавианис…