Житие святого Северина

Для нас разгром на Болии в конце концов обернулся выгодой: почти не понёсшие там потерь руги всё же не могли надеяться только на свою силу, пришлось им надеяться на норикских римлян ещё и как на военных союзников. Мы готовились к битве насмерть и копили оружие, чего в другое время нам бы руги не разрешили. Ушли готы — и руги остались сильнейшими среди битых готами соседей. Ни у кого больше не было такой природной крепости, никто не имел таких союзников-данников, таких партнёров по торговле, такого святого Северина в советчиках. Эти соседи понесли тройной урон: в битве, от карателей и в виде беглецов в Италию и не только в неё. А руги уцелели. Но выгода останется при них только если они не будут нас слишком прижимать: можем взбунтоваться, уйти, а это сразу ослабит племя и к тому же навлечёт добавочно гнев Божий из-за меня, попутно с норикцами обиженного. Флакцитей это отлично понимал и держался союза с нами не из одного почтения ко мне, но и как политик и вождь своего народа. Но он вскоре умер, и королём стал его старший сын Фелетей или Фева. То, что мы все зовём короля, взрослого, мужа, вождя и воина ласковым именем, которое употребляла его мать, имеет два значения. Да, он приятен для всех, кроме прямых врагов, как ребёнок для матери, но не очень-то повзрослел с детских лет. Бородатый ребёнок, даже не юноша… Мудрено ли, что в самом начале его самостоятельного правления едва не приключилась беда. Королева Гизо, как и положено, ещё более молодая, по молодости и непривычке к власти такого уровня, злоупотребляла ею. По её приказу руги схватили на нашем берегу нескольких ремесленников, увезли в Ругиланд как рабов, и впридачу насильно перекрестили в арианство. Только взаимной вспышки религиозного фанатизма нам с ругами нехватало! Я ведь и язычников в твоём Кукуллисе, Марциан, не стал насильно крестить — сами потом крестились, и стали лучшими христианами, чем их крещёные в младенчестве соседи, хотя их-то было так мало, что вроде бы можно было к радости многих допустить такое насилие над их душами. А Гизо я по-человечески понимаю: молодая, красивая, муж любит и слушается, королевой стала, причём не в каком-нибудь захудалом, а сильнейшем среди соседей племенном королевстве — как тут голове не закружиться, как хоть какую-то глупость не сотворить! Вот и сотворила — чуть не развела такой огонь, что крови могло не хватить для его гашения. Но тут маленький их сын Фредерик забежал в помещение ювелирной мастерской во дворце, а мастера там были из рабов-варваров. Эти для своих господ куда опаснее, чем римские потомственные рабы. Они схватили озорника-семилетку, и сказали, что убьют его, если их не отпустят на волю. Но покойный Флакцитей недаром свой дворец возвёл как раз против моей келейки — только Данубий переплыть. И не случайно среди слуг во дворце были верные мне люди — среди составленных только для вас списков вы найдёте и их имена — живых, чтобы продолжать взаимно необходимое общение с ними, мёртвых, чтобы обязательно поминать их, и в молитвах, и в общении с живыми…