Жюль Верн

Вспыхивает мятеж, экипаж стремится захватить корабль, чтобы продать его мексиканским повстанцам. Читатель ожидает, что капитан уцелеет и отделается только тем, что будет оставлен со своими офицерами на каком-нибудь острове, но он неожиданно гибнет от удара гиком, отпущенным лейтенантом-изменником, который перерезал шкот. Оба героя рассказа, которые были, казалось, преданы своему капитану, ведут себя так, будто находятся в союзе с мятежниками, но, зная, что они чисты сердцем, мы предполагаем, что с их стороны это хитрость.

Приключение продолжается уже на мексиканской земле, читатель получает по ходу повествования некоторые сведения по географии, орографии, экономике и ботанике. Они вкраплены в ткань рассказа, в диалог по методу, который станет испытанным и который создает у нас впечатление, будто мы находимся на месте действия.

Раскаяние проникает в сердце вожака мятежников, который был ослеплен ненавистью; человек «суеверный» и ощущающий себя «грешником», он терзается мыслью о своем преступлении. Избегнув гибели от лавины, он взбирается по гигантскому склону вулкана Попокатепетль, во время сильной грозы и приступа галлюцинаций он убивает своего сообщника, служившего ему проводником.

Он бежит среди разыгравшейся бури, попадает на сплетенный из лиан мост, но деревянные колья, на которых мост закреплен, падают под топором двух верных матросов, которые притворились сочувствующими мятежу лишь для того, чтобы отомстить за своего капитана.

Этот рассказ, написанный для «Мюзе де фамий», заканчивается наказанием тех, кто вел злодейские происки, так же как и произведения, написанные по заказу «Журнала воспитания и развлечения», рассчитанного на подобную же публику; такой финал отвечал воспитательным задачам этих журналов.

Таким образом, в этом первом опыте мы в зародыше обнаруживаем темы, которые через много лет расцветут в «Необыкновенных путешествиях». Здесь уже чувствуется забота о документированности, увлеченность вулканическими извержениями, бурями, грозами, живость диалога, искусство театрального постановщика, быстрота коротких фраз, простотой своей облегчающих непосредственный контакт между автором и читателем. Однако качества эти найдут свое развитие лишь много лет спустя и будут оценены умным издателем, который, будучи сам талантливым сочинителем, сумеет их обнаружить.

В следующем месяце тот же журнал напечатал «Путешествие на воздушном шаре», которое двадцать лет спустя издал Этцель под заглавием «Драма в воздухе», в книге, где оно следовало за «Доктором Оксом».

Седьмого октября 1849 года умер Эдгар Аллан По. Рассказы этого гениального писателя собраны были в двух книгах: «Tales of the Grotesque and Arabesque» (1840) и «Tales» (1845). «Необыкновенные приключения некоего Ганса Пфалля» входят в первый сборник, переведенный Бодлером после 1848 года. Экземпляр, обнаруженный в библиотеке Жюля Верна, — четвертое издание, датированное 1862 годом.

Пет сомнения, однако, что Жюль Верн читал «Необычайные истории» По в годы, следовавшие непосредственно за 1848, и, между прочим, «Историю с воздушным шаром» и «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфалля». Можно признать, что именно благодаря чтению этих рассказов появился тот, который сам он выпустил в 1851 году под названием «Путешествие на воздушном шаре».

В рассказах По все неправдоподобно. В первом приключение подается как «утка» в журналистском смысле этого слова. Однако для видимости правдоподобия упоминаются некоторые детали: речь идет о дирижабле «эллипсоидной формы», к нему приспособлен архимедов винт, который может до некоторой степени рассматриваться как предок пропеллера; сделан дирижабль из шелка, покрытого каучуковым лаком, наполнен газом, полученным из каменного угля, и обладает вместимостью в сорок тысяч кубических футов. Поднявшись на нем с целью пересечь Ла-Манш, воздухоплавателям удается благодаря сильнейшему ветру перелететь все воздушное пространство над Атлантикой!

Что касается Ганса Пфалля, то он достигает Луны на шаре из муслина, покрытом тройным слоем лака, обитом снаружи газетной бумагой и также наполненном сорока тысячью кубических футов некоего таинственного газа, входящего в состав азота и весящего в тридцать семь раз легче водорода, хотя описание его производства напоминает производство водорода. Читатель ни на миг не может принять всерьез эту фантазию, над которой подсмеивается сам автор, ни в малейшей мере не пытаясь придать ей хоть какое-то правдоподобие. На молодого французского писателя, несомненно, подействовало пристрастие американского поэта ко всему необычному, но он не почерпнул из его рассказов ничего, кроме, разве, желания придать драматическому приключению в воздухе более солидную основу.

С этого момента он применяет принципы, которые разовьет через тринадцать лет в своем анализе произведений По, последний без труда смог бы сделать свои истории правдоподобными, если бы считался с элементарными законами физики. Не знаменательно ли, что «Путешествие на воздушном шаре» напечатано было в «Мюзе де фамий» в разделе «Наука в семье»?