Жюльетта. Том I

Несколько свечей, подвешенных под потолком в середине комнаты, освещали жутким светом мрачные своды и расставленные повсюду всевозможные оружия пыток, среди которых выделялось необычной формы колесо. Оно могло вращаться внутри большого барабана, внутренняя поверхность которого была утыкана стальными шипами; согнутую дугой жертву укладывали по окружности колеса, и при его вращении живое тело раздирали неподвижные шипы, по мере снятия очередного слоя, все глубже впивались в тело жертвы. Пытка эта была тем более ужасна, что человек испытывал медленную и страшную агонию в течение десяти часов, прежде чем испустить дух. Чтобы ускорить или замедлить этот процесс, достаточно было уменьшить или увеличить расстояние между колесом и барабаном. Сен-Фон еще не видел эту адскую машину, придуманную Делькуром, в действии, но осмотрев ее, немедленно выдал изобретателю пятьдесят тысяч франков. С этого момента его главной заботой было выбрать из трех жертв одну, которой первой предстояло расстаться с жизнью таким необычным образом. Его похотливый взгляд перебегал с одной на другую, и по тому, как заблестели его глаза, когда он посмотрел на Фульвию, самую обольстительную из троих, я поняла, что выбор сделан. А жаркий поцелуй, запечатленный на ягодицах этого прекрасного создания после того, как он осмотрел машину, рассеял все сомнения. Однако расскажу обо всем по порядку.

Поначалу Сен-Фон совершил ритуальный обход: он усаживался в кресло, стоявшее перед каждой из трех ниш, Пальмира, единственная из моих служанок не занятая в альковной сцене, становилась позади кресла и рукой возбуждала ему член, а он тем временем ласкал член Делькура и мои ягодицы, любуясь тем, что происходило в алькове. Лесбиянка старательно ласкала девушку, поворачивая ее и так и эдак, демонстрируя тело девочки в разных позах, потом распутник подзывал девственницу к себе и сам целовал и ласкал ее. Таким образом Сен-Фон обошел все три ниши и вернулся к первой, где получил основательную порку от Делькура, а затем, пока его содомировал один из лакеев, я сосала ему член. Перед третьим альковом я почувствовала, как орган его разбухает и начинает подрагивать, это случилось перед нишей, в которой Блезина развлекалась с Фульвией. Тогда он поцеловал нежные ягодицы девочки и, наклонившись ко мне, прошептал на ухо:

— Вот кого мы будем колесовать. Представляю, как будет трепетать эта восхитительная попочка.

Завершив обход, министр улегся на низенькую, обитую красным бархатом скамью, и начался невероятный по своей мерзости парад: все присутствующие, не исключая никого, подходили по одному, приседали над ним на корточки и испражнялись ему на лицо. Первой подошла Пальмира; облегчившись, она опустилась на колени, взяла член его светлости в рот и ласкала его в продолжение всей церемонии. От этих мерзостей распутник перешел к ужасам: приказал Делькуру высечь всех семерых женщин, а во время экзекуции я терла его член о мертвые головы, которые сняла со стены по такому случаю.

После того, как он обошел все три алькова и насладился сценами самого утонченного разврата, начался следующий акт: двое моих копьеносцев содомировали двух моих лесбиянок, третью порол розгами Делькур, а у ног Сен-Фона лежала одна из девочек, которую он готовился лишить невинности, в чем помогали ему мы с Пальмирой — она сократировала[79] его искусственным членом, а мне выпала честь ласкать его орган. Распутник с отчаянной свирепостью совершил подряд три дефлорации влагалища, перевернул Фульвию на живот, вогнал свое копье в ее задний проход и через минуту испытал долгожданный оргазм. После того, как я, губами и языком, обласкала натруженное оружие, чтобы вдохнуть в него новую энергию, Сен-Фон приказал палачу подвести к нему всех женщин, не исключая и меня; каждая из нас получила двести ударов, потом каждая ложилась животом ему на колени, подставляя зад Делькуру, который занимался с нами содомией.

Вслед за тем министр увел обреченных девушек в дальний кабинет и некоторое время провел с ними наедине. Мы так и не узнали, что он там делал и не посмели спросить об этом, когда они возвратились. По всей вероятности, он внушал им мысль о неизбежности мучительной смерти, потому что все трое вернулись, обливаясь слезами отчаяния. Пока министр отсутствовал, Делькур сказал мне, что обыкновенно за объявлением приговора следует небольшой эпизод сладострастия и что с тех пор, как узнал этого могущественного, вельможу, он, Делькур, постоянно видел, что объявляя приговор, его светлость изнемогает от какого-то сладостного и непонятного чувства, похожего на тайное страдание. Этого следовало ожидать и в данном случае, так как Сен-Фон вышел из кабинета сильно взволнованный, покрасневший и чрезвычайно возбужденный, судя по состоянию его органа.