Жюльетта. Том II

— По правде говоря, синьор, я сомневаюсь, что это будет разумным решением. Однако даже в таком случае вы могли бы сэкономить деньги за ее пребывание в монастыре.

— Что вы хотите сказать этим, Жюльетта?

— Ну, для этого существуют тысячи разных способов… Кстати, неужели вас никогда не прельщала мысль совершить убийство?

— Убийство? Конечно, один или два раза… но упаси меня Бог от убийства своей дочери. — При этом я увидела, как дрогнул член сенатора, а его головка набухла и раскраснелась — явное свидетельство того, как простой намек действует зажигательным образом на его чувства.

Он наклонился, расцеловал следы своей жестокости и заговорил снова:

— Знаете, Жюльетта, ведь это было бы ужасное преступление… чудовищное злодеяние, от которого содрогнулась бы вся Природа…

— Возможно, но оно доставит вам наслаждение.

Затем, чтобы поднять возбуждение злодея до самого предела, я дернула за шелковый шнурок, свисавший со стены. В нашей комнате погас свет, я легонько стукнула в перегородку, и в следующий момент хитроумное приспособление пришло в действие, и Розина оказалась перед нами.

— Держите себя в руках, — прошептала я сенатору, — она здесь, вся целиком. Приступайте, только не произносите ни слова.

Распутник ощупал тело дочери, облобызал его, еще раз вломился в задний проход и извергнулся.

— Великий Боже! Что же вы наделали? — укоризненным шепотом сказала я. — Мы вам предоставили такую возможность, а вы ею не воспользовались. Давайте отправим ее назад, и пока Дюран занимается ее гороскопом, я сделаю все возможное, чтобы вернуть ваши силы.

Я дала условный сигнал, и девочка исчезла; перегородка закрылась, и предприимчивая Дюран отдала Розину другому покупателю. У нас всегда были три-четыре клиента, чрезвычайно интересовавшиеся проституцией такого рода, и мы, как могли, удовлетворяли их потребности.

Я из кожи лезла вон, стараясь высечь хотя бы одну искру из сенатора, но все было напрасно. Контарини принадлежал к тем ограниченным личностям, которые способны исполнять преступные замыслы не иначе, как в пылу страсти; мое предложение оказалось для него непосильным, и он потребовал свою дочь обратно. Я сразу известила об этом Дюран, но она, предвкушая груды золота, которое нам могла принести очаровательная девушка, и слышать не захотела о том, чтобы расстаться с Розиной. Поразмыслив, я пришла к решению, которое должно было удовлетворить всех заинтересованных лиц.

— Ваше превосходительство, — проговорила я, ворвавшись в комнату, где ждал сенатор. — Ваше превосходительство! — сказала я, и слезы бежали по моим щекам. — Ваша несчастная дочь… Она пришла в ужас от предсказанной судьбы и только что выпрыгнула из окна. Ее больше нет в живых, ваша светлость, она погибла.

Потрясенный Контарини выскочил следом за мной; Дюран показала ему искалеченное до неузнаваемости тело, которое по возрасту и внешнему виду было похоже на тело его дочери, и представьте себе, этот простак поверил нам. В первый момент он засобирался пригрозить нам следствием, но быстро опомнился, когда ему намекнули о том, что дело может обернуться против него самого; он замолчал и ушел восвояси, обливаясь слезами и оставив в нашем распоряжении свою обожаемую дочь, которую очень скоро мы подготовили соответствующим образом и сделали одной из самых лакомых наших проституток.

Вскоре после этого случая к нам пришел один благородный венецианец купить яду для женщины, на которой он женился два года назад, получив большое приданое. Бедняга был уверен, что она наставляет ему рога. Но он ошибался: его супруга была образцом добропорядочности и верности, а подозрения в его душе разожгла я сама, просто из чувства злобы. Эта женщина мне не нравилась, я решила устроить ее кончину и добилась своего. Можете себе представить, как я радовалась, когда ее отравил ее собственный муж аристократ.

Несколько позже поступила просьба от сына, который собрался расправиться со своим отцом. В данном случае речь шла о наследстве и о нетерпении молодого человека, уставшего дожидаться его; за две тысячи цехинов мы продали ему тайный состав, благодаря которому на следующий день он проснулся единоличным владельцем огромного состояния.

Надеюсь, вы понимаете, что я не настолько обременяла себя подобными делами, чтобы забыть о себе; я была достаточно богата и тратила огромные средства на свои удовольствия; мое беззаботное тело купалось в океане самого мерзкого разврата. Находили утоление и мои наклонности к воровству и убийству, и если мое коварное воображение приговаривало кого-нибудь к смерти, промежуток времени между замыслом и его исполнением, как правило, был очень короток.