…жив?

Такие мысли пугали Его, Он старался от них убегать, как убегал от Нее после окончания Охоты. И не было лучше места для этих побегов, чем ресторан «Капитан» в центре города.

Незамысловатое название придумал хозяин – неизвестно, был ли он когда-нибудь настоящим капитаном и вообще видел ли море, но звали его почему-то именно так. Да он, собственно, никогда ни про море, ни про волны, ни про корабли и не разговаривал – с чего все в один день вдруг решили, что он и есть Капитан? И не руководил он никем, никого не старался подмять под себя, никому не навязывал своего мнения (да и имел ли его вообще?). И все же был Капитаном. И нельзя было сказать, что в его ресторане царило особенное веселье, а все же там каждый мог высказать свою точку зрения на то или иное событие или человека (а у кого ее не было, мог послушать чужую), и получить от этого то крохотное удовольствие, какое только могла принести жизнь в Стране.

В «Капитане», как обычно после Охоты, собралось много народу. Здесь были те, кто еще недавно развлекал людей своей музыкой и чьи имена не сходили с уст; и те, кто развлекался этой музыкой и только внимал своим кумирам. Казалось, население целого города забилось сюда, оставив охотникам только пустые улицы в назидание, и те ничего не могут сделать – хотя ни для кого не секрет, куда все делись.

Полусумрачное даже днем, низкопотолочное заведение, окутанное клубами дыма, пыли и чего-то, похожего на странный белый порошок, давило и расслабляло собравшихся одновременно. Света было мало. Опять обсуждали музыку, что звучала вчера на городских улицах.

–Мне вчера понравилась твоя песня, – как обычно, никого не приветствуя, походя бросил Капитан, завидев Его за барной стойкой.

–Какая?

–Не помню. Все. Мне вообще нравится твоя музыка, я это вчера понял.

–Спасибо, но мне она представляется вполне обычной, ничем от других не отличающейся.

–А ей и не надо отличаться. Вообще никакая музыка не отличается от другой. Никакие произведения даже самых великих композиторов не отличаются от творений их собратьев по перу, и все нотные станы похожи друг на друга как родные братья. И все же одни произведения, подчас очень талантливые и яркие, меркнут, а другие, на первый взгляд, весьма посредственные, живут и не умирают!

–Не хочешь ли ты сказать, Капитан, что моя музыка бессмертна? – то ли в шутку, то ли всерьез переспросил Он. – И только потому, что она уступает музыке великих?

–Если ты не заметил, я вообще никогда никому ничего не хочу сказать, кроме бессвязного набора букв, в данную конкретную минуту волнующего, в той или иной степени, мою душу. Иногда чем меньше смысла, тем лучше. «Что вижу, то пою». Услышал вчера твою музыку – сказал тебе. Может, завтра я ее забуду, и не такая уж она талантливая, как показалось. А, однако же, сегодня почему-то помню…

–Тебе легко говорить, – грустно протянул Он. – А что, если я не могу остановиться искать смысл?

–Тем хуже для тебя. Выпей лучше.

Капитан протянул Ему кружку чего-то огненно-крепкого и вонючего – такого, что Он и не пил до этой минуты, пожалуй, никогда в жизни. Стоило пригубить из грязного сосуда, как хмель ударил в голову, сразу стало жарко, голова противно закружилась, кости стало ломить. Спать не хотелось, но какая-то слабость сразу обуяла Его – как будто уставший от беготни Охоты и общества нелюбимой организм резко расслабился, скорее даже, ослаб.

–Скажи, Капитан, а разве не потому охотники охотятся на нас, что мы ищем смыслы, а, если не находим, то сами их создаем?

Капитан в ответ расхохотался:

–Дело совершенно не в этом. Во-первых, они не хотят, чтобы мы развлекались, хотят только, чтобы работали. Естественное стремление государственной машины. А во-вторых, если завтра они перестанут нас преследовать, то и интерес к нам пропадет. И тогда люди будут искать интерес к чему-то новому, которое может оказаться для власти куда более разрушительным, чем милые и малопонятные песенки об утопической жизни, которая никогда и не наступит вовсе.

«А все-таки я был прав, подумав утром, что постепенный приход перемен иногда хуже, чем революция, потому что ее хоть кто-то может контролировать, а вот когда начинается хаос… А Капитан лукавил. Все смыслы он понимает!»

В этот момент Он увидел Брата. Тот, как всегда, сидел в компании своей новой девушки, которая была из другой страны, многого не понимала, многое было для нее в диковинку и потому радовало – даже то, что местных жителей раздражало. Слабость из кружки, протянутой Капитаном, уже овладела всем его телом. Идти к Брату было лень, он махнул рукой и позвал его, показав поднятую на вытянутой руке емкость. Брат подсел к нему. Про девушку говорить нет смысла – она всегда глупо улыбалась и следовала за Братом всюду.

–Как тебе наше вчерашнее представление? – еле ворочая языком, спросил Он.

–А Капитан что сказал?

–Ему понравилось.

–Значит, всем понравилось, – махнул рукой Брат. – Тут ведь от обратного – если тебе пришлось прятаться от Охоты, значит, всем все нравится.