Живая мозаика

Однажды за вечерним чаем дед сказал сыну:

— Зря ты оторвался от своего корня…

Феодосий Иванович отодвинул недопитый чай, долго молчал.

— Как, батя, понимать корень, — проговорил он, любовно и жалостливо вглядываясь в морщинистое лицо отца. — В тридцатые годы, когда я из дому ушел, главным корнем была индустриализация. Не смогли бы мы без техники строить колхозы, поднимать сельское хозяйство…

— Что правда, то правда, но без людей, без хлебороба колхоза не создашь, — возразил старик, вскинув зоркие, не утратившие синевы глаза под козырьками седых бровей. — Я так считаю, что главнее хлеба для нас, пожалуй, одна только Россия. Деревне нужны умелые горячие руки. Чем больше будет таких рук, тем быстрее зашагают в гору колхозы и совхозы.

…Молодые Уваровы спали на сеновале. Феодосий Иванович долго в ту ночь ворочался с боку на бок. В широкую щель остывающим стальным листом падал плотный свет полного месяца. По затаенному дыханию сына чувствовал, что и Леня не спит, занятый своими мыслями.

— О чем молчишь, сынок? — спросил с затаенной лаской и участием.

Леонид сразу же отозвался:

— О дедушкиных словах думаю, папа. Ты, может, правильно сделал, что ушел в город строить тракторный завод. Но правильно будет также, если я, сын рабочего и внук хлебороба, вернусь сюда, на эту землю, которая мне близка и дорога. Конечно, не сейчас, а после института, когда получу специальность инженера-механизатора. Я об этом давно думаю, папа. И погостить в деревню напросился с прицелом. Хотел себя проверить.

— Вот оно что…

Феодосий Иванович долго смотрел в темноту, напряженно размышляя.

На другой день, когда Леня ушел помогать механизаторам, Феодосий Иванович сказал отцу:

— Выходит, не оборвался наш хлеборобский корень. Леонид в сельскохозяйственный институт поступать надумал. Годков через пять заявится сюда инженер Уваров.

— Это по справедливости, — радостно заулыбался старик. — Будут тогда Уваровы и селу и городу опорой…

ЕЕ ХОЗЯЙСТВО

Екатерину Ильиничну Савельеву дома застала лишь поздним вечером, когда сумерки вплотную подступили к окнам.

Женщина кормила ужином своих девочек-двойняшек — смуглых, кареглазых, совершенно непохожих на свою мать.

Девочки наперебой рассказывали ей о чем-то смешном, а она их останавливала:

— Потом расскажете. Хватит. Смехом захлебнетесь!

Муж Екатерины Ильиничны — колхозный механик. В горячее время сельскохозяйственных работ возвращался домой позднее, чем она — заведующая фермой…

А познакомились они, еще когда она была просто Катей, вчерашней школьницей, решившей стать колхозной птичницей. Жили они с матерью в небольшом саманном доме на высоком берегу речки Быстрихи. Много лет подряд имя бывшей школьницы называлось среди имен лучших тружениц большой хлеборобной области…

Сейчас Екатерина Ильинична не только умело руководит фермой, но и учится заочно на третьем курсе сельскохозяйственного института. Да вот еще воспитывает дочерей.

Дом у Савельевых новый, «с иголочки». Еще и новоселье не успели справить: до осени отложили, когда будет посвободнее… Просторный дом, «на вырост» строили…

Мне захотелось осмотреть его весь, и я попросила Екатерину Ильиничну:

— Покажите свое хозяйство…

Она взглянула на часики, что-то прикинула:

— Что ж, пойдемте.

И поспешно добавила:

— Правда, утром было бы лучше. У нас такие девчата подобрались, просто на редкость! В крайнем случае можно и сейчас, если другого времени у вас нет…

Я пояснила:

— Вы меня, очевидно, не поняли. Я хотела посмотреть ваше личное хозяйство. Дом ваш…

— Ах, вот вы о чем…

Екатерина Ильинична заразительно, с особым удовольствием рассмеялась. И сейчас она стала удивительно похожей на своих смешливых девочек-двойняшек, уснувших в соседней комнате…

«Мое хозяйство» — давно для нее приобрело совершенно иной смысл.

ПАМЯТНАЯ ЗВЕЗДОЧКА

На торжественное заседание Лариса Кирилловна пришла в вязаном черном костюме, оттеняющем смуглоту продолговатого лица и яркую седину волнистых волос, собранных на затылке в тугой узел.

На груди жарко горела Звезда Героя Социалистического Труда. А рядом скромно примостилась маленькая латунная звездочка, какие обычно носят на офицерских погонах.

Ларису Кирилловну я встречала еще тогда, когда она только начинала работать на комбайне в совхозе «Степном», созданном на богатых землях Зауралья.

Была она в ту пору худенькой и молчаливой, с глазами печальными и строгими. Она долго и тяжело переживала смерть своего жениха, подорвавшегося на вражеской мине где-то в районе Смоленска.

Тысячи мин удалось обезвредить, а эту, хитро притаившуюся, проглядел…

Прошли годы. Лариса вышла замуж. Но замужество не принесло ни счастья, ни душевного покоя. С годовалой дочкой на руках молодая женщина ушла из немилого дома.

Жизнь лежала перед ней нелегкая, но исполненная мужества и высокого смысла. Лариса смело шагнула навстречу трудностям и победам, радостям и печалям. Главным для нее стало — жить без скидок, доказать себе и людям, что она может стать хозяйкой своей судьбы.