Живая память. Том 3. [1944-1945]

Надточий Сергей Николаевич, подчеркнуто аккуратный даже во фронтовой обстановке, тоже старший лейтенант, помпотех, отвечал за боевую готовность всей матчасти батальона. А это нелегкая ноша. Уходят люди, пополняя списки безвозвратных потерь…

Этот разговор с комбатом был в 1993 году, а годом позже, в 1994-м, отправляясь 9 мая на традиционную встречу ветеранов корпуса, я уже знал, что не придет больше и мой комбат в Сокольники — он умер в марте, не дожив двух месяцев до светлого праздника Победы.

На встречу пришло человек 20–25. Нас все меньше и меньше. Снова в своей серой джинсовой кепочке председатель Совета ветеранов Иван Алексеевич Сорокин в окружении однополчан. Он оживлен и энергичен, а ведь недавно отпраздновал восьмидесятилетний юбилей. Бойцы вспоминают минувшие дни. И есть что вспомнить — за плечами вон какой путь! Оставшись после войны в рядах Вооруженных Сил, Иван Алексеевич много лет передавал свой опыт другим на знаменитых офицерских курсах «Выстрел».

Лучатся улыбками лица, будто и не стареют они, у близнецов — братьев Первовых, Геннадия и Ярослава. Они мои годки, тоже с двадцать пятого. В сорок третьем, когда назревали события на Курской дуге, им даже не дали доучиться в военном училище и двинули в самое пекло раскалившейся войны — под Обоянь. Оттуда и начался их боевой путь. Мало уцелело тех ребят.

Братьев Первовых судьба хранила, хотя осколки оставили свои отметины на их телах — Ярослава ранило вскоре, под Курском, а Геннадия — годом позже, уже в Румынии. Но братья дошли до Победы, а дальше жизнь сложилась так, что один стал военным медиком, другой — связистом. Один в поликлинике, другой — на кафедре, в институте, до сих пор. Не стареют душой ветераны!

Худощавый и загорелый, с командирской сумкой через плечо — словно только что из штаба, где он получил новое боевое задание, — секретарь нашего Совета Виль Матвеевич Быков. Оглядев наше скромное воинство, пошутил: на один взвод наберется…

С Быковым мои пути пересекались не только на фронте, но и в мирной жизни. Оказывается, мы в один и тот же год поступили на один и тот же филологический факультет Московского государственного университета, только я на отделение журналистики, а он предпочел романо-германскую филологию. Вскоре наше отделение отпочковалось в самостоятельный факультет, но многие лекции мы слушали вместе. Нашими учителями были в то время звезды первой величины — профессора Благой, Радциг, Соколов, Поспелова, Гудзий, Самарин и многие другие замечательные ученые и педагоги. О таких ученики их хранят добрую память всю жизнь. По настоянию профессора Р. М. Самарина аспирант Быков был направлен на языковую практику в США, что и определило весь его дальнейший жизненный путь как исследователя, научного работника. Он много лет проработал в Академии наук, написал ряд книг, а в этот раз, беседуя со мной, вдруг задал вопрос, который удивил бы любого, оказавшегося на моем месте. Он спросил: нет ли у меня связей с «Собеседником», которому хотел бы предложить одну интересную работу. «О чем?» — поинтересовался я. «Это моя переписка с дочерями Джека Лондона»…

Вот такие люди пришли на встречу в Сокольники 9 Мая. О каждом из них можно написать захватывающую историю. В бою они не раз смотрели смерти в глаза, им подвластны высокие вершины человеческого духа. В одном они бессильны — как и я, как и другие ветераны: они ничего не могут поделать с дикостью и варварством нелюдей, оскверняющих наше прошлое, нашу память. Одна надежда — на то, что когда-нибудь этот разгул остановит суровый закон.

…Ровно в полдень танкисты, ветераны других частей и соединений двинулись под музыку оркестра по аллеям парка к месту главного торжества — открытой летней эстраде. Они шли сквозь строй москвичей и гостей столицы, встречающих их улыбками и цветами. И когда ведущий этот праздник представил собравшимся в театре ветеранов 3-го гвардейского дважды орденоносного Котельниковского танкового корпуса — в аллеях парка, в верхушках чуть задымившихся свежей листвой берез долго не смолкали аплодисменты в честь тех, кто сполна выполнил свой долг перед Родиной.

Владимир Василевский. Переправа, переправа…

Признаюсь, давно мечтал побывать в этом городке, где в годы Великой Отечественной войны принял бой. И вот я в Лодейном Поле. Это севернее Ленинграда. На встрече со своей юностью.

Милый, уютный городок. Неторопливая улица с ясноокими домами. А сколько здесь сирени! В бело-фиолетовых облаках стоит Лодейное Поле, когда она цветет. Горожане чтят подвиги наших солдат, их имена носят улицы, школы, скверы.

Направляюсь в Парк Победы, что разбит уже после войны на крутом берегу Свири. На том самом месте, где 1005 дней наши части держали оборону. Как ни стремился враг, а войска маршала Мерецкова так и не дали ему сомкнуть здесь второе, большое кольцо блокады вокруг Ленинграда.