Живая вещь

В Кембриджском союзе, куда не допускали женщин, состоялись чрезвычайные дебаты. На них пошёл Оуэн Гриффитс и, явив вдруг валлийскую ораторскую натуру, не произнёс, а скорее певуче прокричал прекрасно составленную речь: хватит размахивать изорванными имперскими флагами, есть проблемы куда большей важности — грязный воздух и отсутствие равных возможностей в образовании! Был там и Тони Уотсон и рассказывал потом Алану и Фредерике с восторгом: дебаты оказались и правда чрезвычайно бурными, члены союза, все до одного прошедшие армейскую службу, в своих полупальто, напоминавших шинели, начали обмениваться мнениями-выкриками, стремясь перехватить друг у друга инициативу, словно мяч в регби. Если не вслушиваться, это звучало как громкие приказы, при отсутствии младших по званию, которые могли бы их исполнять!.. В самом Ньюнэме, насколько поняла Фредерика, запретили страстную пропаганду каких бы то ни было идей, кроме разве что идей евангелического Кембриджского межуниверситетского христианского союза; его члены-фанатики бесстрашно обращались к незнакомым людям, когда те пили кофе в столовой после обеда. Разумеется, не возбранялось агитировать и серьёзным последователям идеи Ливиса: английский язык и английская литература, в силу исключительности, должны стать в центр университетского образования и тем самым обеспечить преемственность национальных форм жизни и культуры! И всё же Фредерике довелось узреть в Ньюнэме ожесточённый публичный спор (а по форме кричальный матч). Впоследствии — опять-таки ретроспективно — она поняла, что в тот день впервые в жизни стала свидетелем настоящей политической баталии. Две женщины в мантиях забрались на столы в Зале собраний колледжа, расположились лицом к лицу; теперь уже не вспомнить, из-за чего был сыр-бор, все эти вопли. В памяти застряли отдельные выражения: «святая наивность», «мания величия», «преступная безответственность», «ребяческий ура-патриотизм»; слова свистели как пули над головами жадно внимавшей, хоть и робкой, аудитории из девушек, у которых в голове, казалось бы, должны быть — да и были — только любовь и замужество, свивание гнёздышка и лишь потом, может быть, туманные «карьерные перспективы».

Ещё у Фредерики состоялся короткий разговор с одной из изящных родственниц миляги Фредди — та вступила в комитет, члены которого за чаем в гостинице «Синий кабан» вершили будущее венгерских беженцев, как обеспечить их жильём. Девушка эта, по имени Белинда… (фамилию не припомнить), чья прекрасная кожа просвечивала, как фарфор, до этого ни разу не изъявляла желания говорить с Фредерикой, они обменялись лишь парой фраз за салатом на майском балу. А теперь Белинда испрашивала поддержки в своём начинании; невольно наклонясь вперёд от переизбытка чувств и слегка покраснев, она призналась:

— Это занятие изменило мою жизнь, наполнило смыслом.

В глазах у неё стояли слёзы. Фредерика была потрясена и тронута. Она привыкла видеть ровесников, пресыщенных жизнью; а Белинда раньше излучала слишком тугую уверенность в том, что нет ничего тоньше, самоценнее и жизненнее, чем вечеринки со смотром невест. Фредерике подумалось: как же мало мы знаем о людях; как легко принять перетянутый лающий гласный и улыбку, которая не освещает глаз, за самодовольство. Но всё же, если вспомнить Билла, Александра, Рафаэля Фабера, Дэниела Ортона, то есть людей, наделённых жизненной целью, покажется немного абсурдным, что кому-то для осознания смысла жизни требуются революции в Центральной Европе. Незадача самой Фредерики состояла в другом: у неё было слишком много целей, которые приходили друг с другом в противоречие.

Сказать, что Суэцкий кризис или события в Венгрии в тот год произвели какие-то глубокие перемены во внутренней жизни Фредерики, было бы совершенно неверно. Её скорее волновало, как возникшее тогда между Кембриджем и внешним миром напряжение отразится на её внешней жизни и планах. К тому же она была влюблена в Фабера. И отодвинула от себя чрезвычайно многое — в том числе перестала играть на сцене, а также заводить беспорядочные связи — то ли из-за Рафаэля, то ли из страха забеременеть, а может, просто-напросто поняла, что причиняет людям (мужчинам) напрасные страдания?