Живая вода

СЫРОМЯТНЫЙ. В общем, я понял. Как припекло задницу, так раскаяние. А не взяли бы вас, твой сынок завтра шпарил бы по мне из пулемёта. И не надеялся на Бога. И ты бы не надеялся.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Русский солдат, я имею желание молиться. Томас стоит перед суд. Перед страшный суд. Я должен просить Деву Марию…

СЫРОМЯТНЫЙ. Да молись, мне-то что… Я же так с тобой, ни разу не говорил с генералом немецким, да ещё с бароном… Молись. За американскую лодку ещё помолись, чтобы не спустила посередине реки.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Под Перемышль я молился Езус Мария, имел желание быть генерал. Лейтенант воевать очень плохо. Генерал – хорошо. Пресвятой Мария слышал мой голос, я имею звание генерал. Я был очень глупый, юный… Возвращать Перемышль и лейтенант – молился… имел желание просить не генерал служить – Господу служить.

СЫРОМЯТНЫЙ. Это правильно. Растолкать бы вас, немчуру, по монастырям лет на сто. Чтоб сидели и молились, чтоб гитлерюгенда больше никогда не выросло… Нет же, пройдёт лет тридцать – сорок, опять найдётся какой-нибудь подонок и своротит вам мозги. Опять на Россию полезете. И забудете, что Бог любит русского солдата.

Берётся за лодку, спускает воздух, сворачивает. Себе.

СЫРОМЯТНЫЙ. Совсем чокнулся старик. У него сына режут, а он молится… Оно конечно, до любого доведись, страшно подумать. Хорошо вот, своих ребятишек нет…

Вдруг что-то слышит. То ли лодка шипит, то ли на улице шорох. Хватает автомат, бежит к выходу. И возвращается задом. Входит Пронский – такой же страшный, как уходил. Генерал не видит его – молится. Пронский сел на скамейку. Длинная пауза. Отвинтил пробку, попил спирта не морщась, встряхнул головой. Глухо, чужим голосом.

ПРОНСКИЙ. Лодку проверил?

СЫРОМЯТНЫЙ. Что?..

ПРОНСКИЙ. Спрашиваю, лодку проверил?

СЫРОМЯТНЫЙ (чуть испуганно). Проверил. Шипит, воздух травит. Втроём и то накупаемся.

ПРОНСКИЙ. На своём берегу обсохнем. (Снова пьёт.)

СЫРОМЯТНЫЙ. Серёга, ты не надирайся…

ПРОНСКИЙ (после паузы). А, тут твои два глотка … На, пей.

СЫРОМЯТНЫЙ. Нет, нет, не буду, не хочу без закуски…

ПРОНСКИЙ. Твое дело… (пьёт).

СЫРОМЯТНЫЙ. Когда переплывём, тогда и … (Вдруг генералу.) Ну, что ты стоишь, идиот? Что я тебе говорил?

Пытается уронить крест – он с грохотом рушится. Все замирают, вертят головами, слушают. В саду поют соловьи. Генерал отползает, таращит глаза.

ПРОНСКИЙ. Не трогай его… Пусть молится.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Где… мой сын? Где мой Томас?

СЫРОМЯТНЫЙ. На том свете твой Томас.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ (по-немецки). Нет, нет! Не хочу! Я молился! (По-русски.) Я молился! Просил Деву Марию… (К Пронскому.) Господин офицер! Князь! Вы… убивать мой сын? Мой Томас? Нет, это есть не правда.

СЫРОМЯТНЫЙ. Это как раз правда. Что я говорил?

ПРОНСКИЙ. Заткнись.

СЫРОМЯТНЫЙ. Молчу…

ПРОНСКИЙ. Тащи его на берег. Я возьму лодку.

СЫРОМЯТНЫЙ. Понял. (Подступил к генералу.) Открывай рот! Я кому сказал?

Пытается вставить кляп. Фон Вальдберг неожиданно резко сопротивляется.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Буду кричать! Убили Томас! Мне смерть! Мне нет страх! Поднять тревога!

ПРОНСКИЙ. Да заткни ты ему пасть!

Сыромятный наваливается – в генерале пробуждается сила.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Езус Мария! Я слышал голос! Смерть Томаса нет! Офицер не убьёт мальчик! Князь не убьёт мальчик!

СЫРОМЯТНЫЙ. Слушай, ты, богомолец. Томас твой попал на небеса. Успокойся и не поднимай шума. Ему там будет хорошо с Девой Марией.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Офицер убил Томас – я буду молчать! Буду молчать!

СЫРОМЯТНЫЙ. Убил, убил, молчи.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Буду молчать допрос! Нет показания. Я съесть свой язык. Князь! Офицер! Отвечайт мне! Я есть отец! Вы убил мой Томас?

ПРОНСКИЙ. Да что ты с ним справиться не можешь?

СЫРОМЯТНЫЙ. Здоровый бугай! Откуда что и берётся!

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Князь убил мальчик – мир гибель. Катастроф! Дева Мария остановил руку. Господь остановил руку! Князь, отвечайт! Ты оставил жизнь Томас?

ПРОНСКИЙ (Сыромятному). А ну, погоди. Отпусти его.

Подходит, ставит генерала на ноги. Глядя в лицо.

СЫРОМЯТНЫЙ. Ужас какой-то… Ну, бровастый, падла, втравил в катавасию.

ПРОНСКИЙ (по-немецки). Твоему Томасу, генерал, будет хорошо. С ним теперь полный порядок. Я отпустил его. Это мое благородное слово.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ (по-немецки). Не понимаю вас, князь. Мой Томас жив? Или мёртв? Отвечайте мне, как отцу.