Живая вода (СИ)

Девочка снова чуть замедлилась, но вскоре плавность из взмахов опять ушла. Дина сцепила зубы, на скулах появились желваки. Из-за постоянно льющейся на палубу воды было непонятно, вспотела она или просто намокла. Несколько раз Феликса напоминала ученице, чтобы та не пыталась бороться со штормом. Но буря усиливалась, и Дине становилось все тяжелее контролировать себя.

— Довольно, — проворчала себе под нос Феликса.

Она встала рядом с маленькой элементалью, подхватила магию. Сила бури едва не сбила чародейку с ног. Она пропустила ветер, повела порывы широкими кругами, вливая в паруса.

Путевая звезда впереди вспыхивала ярче одновременно с разрядами молний.

— Это не обычный шторм! — крикнула Феликса. — Это часть пути к Острову! Дина, пожалуйста, побереги себя, ты истощаешься!

Девочка упрямо продолжала направлять потоки, хотя они рвались из рук, угрожая унести ее с собой.

— Акыр, забери дочь! — рявкнула Феликса. — Лучше мне сгинуть, чем ей!

Капитан подхватил Дину. Та попыталась вырваться, но только раз: силы оставили девочку. Цефора забрала ее, прижала к себе, увела в каюты.

Спустя пару минут на палубу поднялся Лаэрт. Он подошел к грот-мачте, подозвал Акыра жестом и дал ему пару веревок:

— Привяжи меня покрепче, чтобы не смыло и не тряхнуло, — попросил юноша. — А то собьюсь.

Его глаза уже заливало глубоким сиреневатым индиго. Феликса ощутила приток сил, и сдерживать бурю стало немного легче.

Чародейка не сразу заметила головную боль. Она вгрызалась потихоньку, маленьким червячком. “Откуда боль? — успела удивиться она. — У мертвецов ничего не может болеть…” Феликсу тряхнуло с ног до головы, и она едва не прошлась очередным порывом шторма по палубе, сметая людей в море.

— Убирай паруса! — заорала Элиэн Акыру. — Снимайте паруса, живо! С ней что-то не так!

Феликса обхватила себя руками, разорвала связь со штормом. Мысли в голове путались — дурной знак. На смену им врывались чистые древние эмоции. Доминировала животная ярость. То, чего она так боялась с самого начала, происходило неотвратимо, оставляя в ней место для осознания, повергая во всеобъемлющий ужас. Чародейка пыталась сказать, чтобы они бежали от нее, сбросили ее в море, пыталась позвать Странницу, чтобы та исполнила обещание… но человеческие слова упорно не давались. Ярость и отчаяние перешли в исступление, и вместо слов из губ вырвался хриплый надсадный крик.

Еще несколько секунд ей удавалось бороться с безумием. Приток магии иссяк, но все ее естество жаждало вернуть его.

Угасшее было свечение вернулось к Лаэрту, заставило его вскрикнуть, пронзило болью — совсем как раньше, когда он этим не владел. Он дернулся, но веревки держали крепко.

Элиэн выругалась. Она удерживала рвущийся парус, чтобы матросы могли его спокойно убрать, но теперь пришлось переключиться на веревки Лаэрта. Освободившись, он упал на палубу.

Феликса уже шла к нему. Ее руки снова почернели, глаза подернулись серой мутью. Чем ближе она подходила, тем явственнее становилась сине-фиолетовая светящаяся пуповина между ней и Лаэртом…

— Что ты наделала! — в проходе с нижних палуб появилась Брисигида, подхватила юбки, подбежала к Феликсе. — Остановись!

Мертвая чародейка ударила ее наотмашь черной рукой. Брисигида схватилась за лицо, отшатнулась, широко распахнув глаза.

— Триединая…

Перед жрицей засиял золотистый щит. Феликса стукнула по нему кулаком, зло зарычала. Брисигида беспрестанно шептала, вскидывала руки, зажигая перед собой бело-золотые огоньки. Огни окружили чародейку, окутали ее светлыми нитями. Феликса рвала их черными когтистыми руками. Жрица продолжала шептать, развешивать новые огоньки, которые взрывались у лица Феликсы, вызывая новые утробные яростные вопли.

Лаэрт позади нее смог наконец подняться. Акыр подбежал к нему, подхватил, помог убраться подальше от рычащего лича, который еще недавно был чародейкой Феликсой Ферран.

— Надо позвать… — фехтовальщик закашлялся. Капитан протянул ему свою флягу с водой. — Данатоса. Позови его. Брис не способна причинить подруге вред, она так скоро выдохнется.

Акыр кивнул и скрылся в проходе.

Щит перед Брисигидой замерцал и погас. Теперь жрице приходилось отдельно блокировать каждый удар когтистой руки. Черные ладони Феликсы стало окутывать дымкой; ее губы, растянутые в безумном оскале, тоже чернели. Жрица отступала, борясь с желанием бежать подальше с корабля.

Мертвая чародейка, казалось, чуяла страх Брисигиды, подобно охотящемуся зверю. Ее удары становились свирепее; яростные вопли заставляли жрицу втягивать голову в плечи. Очередной удар разбил ей подставленный щит и пришелся на запястье. Левая рука тут же отнялась по плечо. Брисигида не успела подставить другую руку со щитом, и следующий удар швырнул ее на палубу.

“Прощай, подруга”, — успела подумать Брисигида.

Огромная темно-золотая тень мелькнула перед ней, прыгнув прямо на Феликсу. Чародейка увернулась скользящим движением, на какое не способен ни один живой человек. Данатос развернулся, прыгнул снова. Феликса пригнулась, но попала под чудовищный удар лапой, который впечатал ее в доски.