Живая вода (СИ)

— Твое прикосновение передало мне и твое настроение, твои мысли. Ты так сильно себя ненавидела, что и я на мгновение пропиталась к тебе этим чувством. Вопреки тому, что присутствие обоих Древних помогло мне лучше контролировать эмпатию и ее последствия. — Элиэн улыбнулась, погладила чародейку по щеке. — После стольких скитаний и войн я больше не хочу ненавидеть. Я хочу любить, как и ты.

— Мне надо вернуться, — выдавила Феликса.

— Дай мне еще минуту, — попросила Элиэн.

Она отошла на несколько шагов. Феликса проследила за ней взглядом и увидела большой белый камень, обломок скалы. В самой середине красовался надколотый каменный пузырь с щетками прозрачных кристаллов внутри. Элиэн протянула руку, легко, словно это был сахарный леденец, отколола один кристалл.

— Держи, — девушка протянула кристалл Феликсе. — Однажды ты снова столкнешься со смертью. Это поможет тебе справиться.

— Это как? — не поняла чародейка. — Я снова умру?

— Все становится понятным, когда наконец происходит, правда?

Странница взмахнула рукой, и на поле, просматривающее из-за белого камня, приземлился громадный лазурный дракон. Элиэн обняла Феликсу и пошла к нему.

— Постой! Ты ведь вернешься?

Ответа не последовало. Хлопнули исполинские синие крылья, и дракон вместе со Странницей скрылись с глаз.

***

Темный лес мерцал разноцветьем волшебных кристаллов. Данатос продирался через травы и подлесок, едва ли замечая, что вообще происходит вокруг. Временами до него доносился запах яблок, едва подернутый гнилью и пеплом. Тогда оборотень замирал, принюхивался, а потом менял направление, пытаясь мчаться еще быстрее.

Через пару часов он наконец заметил, что некоторые кристаллы светятся ровнее остальных — бирюзовые щетки, растущие у корней самых крупных деревьев. Это от них расплывался запах яблок.

Данатос уже не мог бежать с такой скоростью. Даже от рысцы лапы ныли и гудели. Зато у него было более-менее внятное направление.

Ближе к утру бирюзовые кристаллы потускнели, а потом и вовсе угасли. Оборотень к тому моменту смертельно устал — чего с ним не случалось уже очень давно. Сверхъестественная выносливость его еще не подводила.

С этой мыслью огромная пума прилегла у дерева, чтобы немного передохнуть. И, конечно же, крепко уснула.

***

Феликса не сразу вспомнила, с которой стороны Септаграт вывел их к озеру. Только когда ей попались на глаза сломанные во время попытки бежать ветви, чародейка поняла, где следует искать дорогу к берегу.

Днем лес казался совсем другим. В нем больше не было тревожной мистики и мрачноватого темного великолепия. А еще — лес уже не ощущался таким запредельно древним. Старый, очень старый — но без потустороннего ощущения прошлого, такого далекого, будто его никогда и не было.

Сейчас Феликса даже начала различать знакомые растения. Барвинок. Фиттония. Лютики. Белена. Аквилегия. Горечавка. Лишайники северных широт, тропические цветы южных — здесь сочетались растения и цветы, которые попросту не могли обитать в одном месте. Лес словно состоял из кусочков с разных уголков земли.

Идти оказалось непривычно тяжело. Тело словно забыло о том, как оно работает. Феликсе никогда прежде не приходилось пробираться по местности без троп, да еще и с такой густой растительностью и буреломом. Леший вел через лес так, что идти было легко: травы расступались, земля под ногами становилась почти ровной, ничто не цеплялось за одежду.

Теперь же чародейка шла так медленно, что ей казалось, будто она и вовсе не движется. Попытка провесить портал до побережья ни к чему не привела: она вышла практически в той же точке, в которой вошла. Пришлось продолжить идти пешком.

— Могла бы и подбросить меня немножко, — бурчала Феликса себе под нос. — Нет, взяла и смоталась! Надеюсь, хотя бы отплыть мы без нее сможем…

Через несколько часов ходьбы чародейка почувствовала, как живот слегка скрутило, потянуло. Это не причиняло боли, но почему-то заставляло злиться. “Голод, — вспомнила Феликса. — Ну надо же! Всего несколько месяцев, и я уже забыла, что это”.

Стоило ей задуматься о еде, как вокруг стали появляться плодовые деревья. Феликса с удивлением различила сарданафарскую флору: банан, дынное дерево, авокадо… Чародейка вспомнила, как Серебристые Форели нахваливали питательные свойства бананов и авокадо, и тут же набросилась на них, радуясь, что запомнила, как лучше есть странные зеленые плоды.

Время текло очень странно. Феликса готова была поспорить, что идет целый день, но солнце, пробивающееся сквозь зеленый покров, не изменило своего положения. Она не знала, радоваться этому или беспокоиться. Поделать с этим она все равно ничего не могла.

Еще немного, и разномастное окружение сменилось лесом, в который она вошла вместе с Анаштарой и Септагратом: светлые необъятные стволы, щетки магических кристаллов, растущие прямо в земле.

У подножья одного из стволов Феликса заметила какого-то зверя. Он лежал слишком далеко, чтобы разглядеть, кто это. Ожидать можно было чего угодно.