Живая защита

— Ты вот скажи, ты все теперь должен знать, почему ученые люди не придумают насчет зерна? Чтоб посеял один раз, как, скажем, траву, и знай свое — поспевай косить да молотить. Почему так не получается? А-а-а, скажи? По пустякам-то и мужики сумеют. Насчет, скажем, когда сеять или когда и какими стаканами винцо глушить. А вот насчет жизни самой, насчет хлеба? Тут ваши дипломы…

Он многозначительно чмокал губами, пальцы его чертили в воздухе замысловатые фигуры.

— А как насчет армии? Забреют? Не служил ведь.

— В институте военному делу выучили. Несколько раз на военных сборах был. Теперь — офицер запаса.

— Это они молодцом придумали, — одобрительно вздергивал бровями отец. — Этаким порядком пользы будет больше.

Так и промелькнул отпускной месяц.

2

Павел Барумов лежал в общежитии на скрипящей жесткими пружинами железной кровати. Узловая железнодорожная станция Кузнищи его не радовала. Настроение было… не назовешь веселым. Все больше от своих же мыслей. Перво-наперво — о поведении в институте, когда распределяли. Почему так легко, почти не задумываясь, согласился? До сих пор стояла перед глазами вся эта процедура…

Председатель комиссии по распределению, профессор московского института, задавал один и тот же вопрос каждому входящему в кабинет:

— Где желаете работать?

Не слушая ответа, по-прежнему водил карандашом по календарю.

— Предлагаем на железную дорогу. Ничего другого нет.

Потом требовательно смотрел в глаза молодого инженера, будто не понимая, почему тот медлит с ответом.

— Надеюсь, коллеги не возражают? — спрашивал он членов комиссии. Те согласно кивали головами. Они знали, что председателя комиссии скоро произведут в академики. Приятно и полезно завоевать расположение такого человека.

От сознания ответственности момента Павел волновался. Что приготовила судьба? От волнения даже не понял вопроса, но догадался, о чем надо говорить.

— Я бы хотел в тайгу… Там полгода на практике был.

— Предлагаем на железную дорогу. Ничего другого нет.

И тут же Павел услышал тихий голос:

— Надеюсь, коллеги не возражают? Отлично. Поздравляю.

Барумов вышел в коридор и обеспокоенно задумался: почему придется работать на железной дороге? Неужели тайга забита инженерами? А ведь точки в другие ведомства тоже были. Их почему-то приберегали под конец…

Общежитие дистанции защитных лесонасаждений небольшое, на пятнадцать коек. Зимой с участков съезжались трактористы. Они ремонтировали тракторы, лесопосадочные машины, готовили к весне культиваторы и плуги. Летом в общежитии останавливался на сутки-двое разный люд, приехавший с линии на склад за материалами. Да еще постоянно жил Гришка Матузков, отслуживший армейский срок, до сих пор не снявший гимнастерку и кирзовые сапоги.

Гришке податься некуда — сирота. Увидел на Кузнищевском вокзале объявление, что трактористы требуются и с жильем для них налажено, подумал да и снял с поезда свой чемодан. Столовая под боком, крыша над головой надежная, работа не так уж чтобы… но для первой поры сойдет…

Сейчас Гришка готовился к вечеру. Как видно, дело предстояло сердечное. Голенища сапог рябые, что песок сбоку дороги, истыканный летним дождем, а блестели как хромовые. Беленькая полоска подворотничка плотно обнимала темную от загара шею. Пуговицы желтые, как фонарики на привокзальной площади, только уменьшенные.

Сам Гришка озабоченно осматривал в настенном зеркале свое только что выскобленное безопасной бритвой лицо. Во взгляде трепетал вопрос: способен ли произвести соответствующее впечатление? То поправит мокрой расческой рыженький хохолок, то пошлепает ладонями по припухшим щекам. Не нравились они Гришке, как у пекаря от излишней сдобы. Пробовал сидеть на голодухе. Сам тощал, как избегавшийся кот, ремень затягивать дырок не хватало. Но щеки… «Быть мне с толстенным пузом через пяток лет», — с горечью предсказывал себе Гришка.

Рядом вертелся у зеркала его прицепщик, местный житель Ванек Вендейко. Ваньку́ на следующий год топать в солдаты. Он бросил школу, — все равно в армию заберут! Чтобы не шатался без призора, отец заставил работать.

Ванек рвался в депо, где молодняка побольше, чтобы веселее было. Но попал к новенькому трактористу, к Гришке. Тот мало соображал к необычном для себя деле — в каких-то посадках вдоль железной дороги. Прицепщик тоже как младенец. Какой с них спрос! В конторе говорили: осмотрятся, подучатся, тогда и требовать по всем статьям.

Это пришлось по душе Ваньку́ Вендейко. Где сделает как надо, а где напорет своим культиватором, будто ведьмиными метлами взбудоражит рядки молоденьких деревьев. Все с рук сходило.

Но самое главное — Гришка. Влюбленно смотрел востроносенький Вендейко липучими от избыточного любопытства глазами на своего «командира экипажа». Не было для прицепщика человека интересней этого.

Ванек знал, куда готовился Гришка. Тот еще в обед сказал:

— Пойдем вместе. Для тебя тоже найдется.