Живая защита

Дверь закрылась. Павел, ссутулившись, зашагал по устланной кирпичами дорожке.

В ту ночь никто из них не спал.

2

Тузенков и Зимарин стояли в коридоре конторы. Тузенков из-за широко расправленных плеч, из-за небрежно расстегнутого пиджака был вдвое шире своего заместителя.

— Вызывали? — спросил подошедший к ним Павел и остановился, ожидая, что скажут.

Повернулись, пошли в кабинет.

— Садись, — указал на стул Владимир Анатольевич.

«Разговор официальный», — подумал Павел.

— Дело такое… — Тузенков посмотрел на Барумова, как бы оценивая шансы виновного на допросе. — Начался сезон наших работ. Мы решили заслушать тебя на специальном совещании, как ты обеспечишь выполнение плана. В какой день удобнее?

— Могу сейчас.

Зимарин и Тузенков переглянулись.

— Это хорошая идея, — сказал Зимарин и подумал: «Бледным станет Барумов во время разбора. Вот когда обнажится истинное лицо лжеизобретателя». — Пожалуй, можно. В качестве подготовки к совещанию.

Тузенков достал из шкафа приказ о плане, раскрыл его и начал читать. Называл виды работы, объемы, распределение по кварталам. Говорил так, будто он один может определить всю сложность работ, глубоко осмыслить значимость каждой цифры.

— Свой план я помню, — вставил Барумов, когда Тузенков переворачивал лист.

«Хочешь перебить начальника?» — взглядом ответил Тузенков. Он опять остановил полусонные немигающие глаза на длинных колонках очередной ведомости. Все, как положено человеку, знающему себе цену. Даже пустяк должен превращаться в его устах в золото.

— Вы пригласили дурачить меня? — скучным голосом спросил Барумов.

Владимир Анатольевич осекся, покраснел от возмущения. Но выдержал и не ответил на скандальный вызов. Спорить с подчиненными?..

— Тебе нечего говорить! Вот почему сыплешь цифрами.

«Однако распоясался!» — многообещающе взглянул Тузенков.

— Ты случайно не замечаешь, что обнаглел? — словно из подземелья отозвался он. — За такие слова обычно выгоняют из кабинета.

— Обычно… Можно подумать, еще в пеленках окабинетился, — ухмыльнулся Барумов.

Зимарин молча выслушивал перепалку. Но дальше молчать нельзя; он не посторонний, он вместе с начальником дистанции приглашал Барумова.

— Я думаю вот что, Владимир Анатольевич. Коль он хорошо знаком с приказом, пусть сразу и доложит.

«Выходит, я читал впустую!..» — проскользнуло у Тузенкова. Он глянул на Барумова. У того глаза блеснули торжествующе. «Черт с тобой!» — подумал Тузенков.

— Докладывай!

Барумов встал. Противно было стоять перед Тузенковым, говорить о своих делах и думах. Но и сидеть не лучше.

— Сначала я хочу доложить о произволе в планировании. Объемы работ вы не подкрепили ни средствами, ни людьми.

— Что говорить об этом! — возбужденно заметил Зимарин. — На Дементьева надо жаловаться, при нем рождались планы на этот год. А во-вторых, что этими разговорами сейчас изменишь?

— План можно пересмотреть!..

— Опоздал! Корректировка плана закончилась.

— Но я давным-давно говорил и Дементьеву и Тузенкову!

— Да, говорил, — ответил Тузенков. — А мне казалось, что рассказывал анекдот. Я выслушал и забыл. А где доклад? Что я должен был рассматривать? Голые слова? Мы тоже знаем, что делаем. У нас государственный план, понял? Нам нужны документы, а не пустые слова. Понял? Документы со всеми выкладками, со всеми обоснованиями.

«А если бы написал доклад, неужели все изменилось бы с планом? — подумал Барумов. — Чепуха! Нашлись бы новые доводы… Чего доказывать, когда все равно будешь битым. Только и остается соглашаться и вытягивать шею. Не рассыпай бисер перед свиньями…»

— Докладывай о самом главном. У тебя половина объема всей дистанции по омоложению кустарников. Как выполнишь эту рубку? — Тузенков спросил так, словно у него в столе был заготовлен ответ Барумова и приговор, утвержденный самой высокой инстанцией.

— Машиной.

— Той самой? — Зимарин кивнул головой в сторону мастерских. — Где вы такие машины видели?

— Спрашиваю еще раз: как ты сработаешь план омоложения? Предупреждаю: здесь нечего комедию разыгрывать, все отлично понимаем. Ну-с, как?

— Машиной. Больше на этот вопрос отвечать не буду.

— Ого!.. Видели? Продолжайте вы. — Тузенков счел невозможной дальнейшую беседу с Барумовым. Поприсутствует, послушает. Если потребуется, то и стукнет кулаком. Для того и власть дана.

— Допустим — машиной. А она принята для эксплуатации? Где акт внедрения в производство? Где акт испытания? — допрашивал Зимарин.

— Опять… бумажку?

— Ясно. Актов нет. Впрочем, нет и самой машины.

— Есть. Поезжайте и посмотрите. Сидя в этом кабинетике, много не увидите.

Упрямство Барумова озадачило Зимарина. Авантюрист, решивший сыграть на лжемашине? В этом почти не сомневался. Подумал, нет ли у Барумова еще чего-то, что защитит его замашки? Здесь, в кабинете, конечно, не узнаешь. Прежде всего надо выбить из рук дутый козырь — машину.

— Поехали, — решительно заявил он. И затем Тузенкову: — О результатах доложу в конце дня.

Тузенков был согласен. Он почему-то встал, будто из конторы уходило высокое начальство.