Живая защита

Что ж, можно и в хозяйство. Барумов перевел стрелку в обратную сторону, набросил предохранительную защелку, поднял агрегат.

— Пора высказать мнение, — заметил он, садясь в кабину.

— Дурак! Вот мое мнение. Работать черепахой нельзя.

Кривая усмешка передернула губы Павла.

— Цены своей машине не знаешь! На ловкого человека, он давно бы на изобретение подал.

Уезжать от полосы Барумов не хотел. Он смотрел на Зимарина и ничему не удивлялся. К обиде, что укоренилась во время работы над измельчителем, привык. И сейчас одобрение Зимарина не проникло к сердцу, не вызвало радости.

— Но измельчитель в посадки нельзя пускать, — стоя около агрегата, Зимарин пинал ногой широкое колесико.

И опять Барумов не огорчился. Только и подумал, что придется поднимать шум, организовывать комиссию. Пусть она вынесет приговор. Уж комиссия оценит!

— Где акт испытания? Где протокол? Где инструкция по технике безопасности при работе с агрегатом? — сыпал вопросами Зимарин.

— Это бумажные дела. А как главное? — готовый к отпору, спросил Барумов.

Зимарин откинулся на спинку сиденья, вздохнул.

— Какой ты, оказывается, наивный. Способный, а дурак.

На хозяйственном дворе Зимарин дождался Барумова, пока тот ставил трактор. Вместе пошли в контору.

Тузенков изучал бухгалтерский отчет. Он вопросительно посмотрел на одного Зимарина, словно кроме в кабинете никого не было.

— Машина дельная, скажу я вам. План, можно сказать, обеспечен, — с усталой удовлетворенностью доложил Зимарин.

Тузенков удивился. Как преобразился человек! Доверься такому — и продаст на первом перекрестке. За считанные часы так изменить свои взгляды…

— Владимир Анатольевич, надо оформить ее как требуется. Пригласить на испытания технического инспектора…

— Очень хорошо. Возьмите под свой контроль, — проговорил Тузенков.

— Конечно. А приказ об авторском вознаграждении придется подписывать вам. Деньгами я не распоряжаюсь.

— Подпишу с радостью. Только бы за настоящее дело. О плане речь идет, понимаете?

— Еще бы!

«Зимарин попусту болтать не станет. Значит, машина получилась… — Нервы у Тузенкова напрягались, скрывать свое настроение становилось все тяжелее. — Дальше — больше, этот Барумов сядет на шею и начнет погонять… То машиной, то еще чем-нибудь…»

Тузенков отодвинул бухгалтерский отчет. Беспокойство было серьезным.

— Слушай, Барумов! Я рад, что машина есть, от души рад. Но как дальше нам работать с тобой?

«Надо говорить о разнице в должностях?» — подумал Барумов.

— Я — инженер.

Тузенков кисло ухмыльнулся.

— Не модничай. А все же отдаешь отчет: кто ты есть? Почему считаешь нужным портить нервы мне?

Теперь ухмыльнулся Барумов. Он увидел бессильную горячку Тузенкова.

— Не веришь? Я действительно окончил институт и работаю по своей специальности.

Барумов раскраснелся, ставшее озорным лицо смеялось каждой складочкой.

Тузенков затих. Подумал и спокойно-спокойно, будто еще не было произнесено ни слова:

— Ты — тюфяк. Мякинный крестьянин. Земля рыхлая. Отдавай отчет об истинном положении вещей. Я — начальник, не по твоей воле и не по своей, а вот — твой начальник. Следовательно, ты — исполнитель моей воли. Понял? Моей!.. Выбрось машину к чертовой бабушке, а я выделю тебе рабочих. И на этом кончим. Так что угомонись, сам спокойно работай и другим не мешай.

— Во-он ты куда… Я, между прочим, тебе не мешаю, не как ты… Меленький ты человек, Владимир Анатольевич. Не мелкий, а именно меленький.

Барумов уперся руками в суконный край стола.

— Я исполняю служебную обязанность, а не твою волю. Это не одно и то же, и тебе не мешало бы уяснить. Вчера здесь был Дементьев, сегодня ты, завтра — Черт Иваныч… А дело мое, обязанности мои от этого не изменятся. При чем же лично твоя воля?

Отхлестал и ушел.

Мина! Самая настоящая, замедленного действия… Да если захотеть, от машины только перья полетят! Организовать такую комиссию… И даже Зимарин заглохнет.

«А если не сделать этого?» — пришла ответная мысль. Сделать. И немедленно! Пока машину никто не видел и не признал. Когда-то изготовит новую… Да изготовит ли? Не те условия теперь будут для тебя… Зимарин не в счет. Если прицыкнуть, быстро поймет, какой ветер притащит погоду.

— Зимарин, слышишь, машину в ход не пускать. Под любым предлогом!

— Да вы что-о…

— Ни в коем случае!

Тузенков взял чистый лист, в уме начал возбужденно тасовать подходящих людей для технической комиссии.

А в соседней комнате взволнованный Зимарин писал в редакцию дорожной газеты. Машина хорошая! Ее надо заводу рекомендовать, чтобы тысячи таких выпустить, а Тузенков начинает козни строить… Писал и думал: не лучше ли самому съездить в редакцию? А может быть, не стоит? Многое ли изменишь, коли Тузенков против? Как ни крути, а он — начальник дистанции.

3