Живая защита

— Слушаю, Андрей Петрович! — обрушился со всех сторон неестественно близкий мужской голос. Будто в студии заговорил невидимый гигант. — Какие будут указания?

— Предупредите руководителей всех предприятий вашего отделения. Сегодня наш штаб проведет первое совещание. Явка обязательна вс-с-сем.

— Я вас понял, Андрей Петрович. К вашему приезду все будет организовано.

— Теперь прис-с-ступим к конкретным объектам. На длинном столе зашелестела бумага.

— Попрошу записать, кто не надеется на с-с-свою память.

Бумажный шелест мгновенно прекратился. Зачем получать замечание Дементьева? Его характер известен. Вроде бы просит записать, а на самом деле ведет подкоп, чтобы уложить на лопатки невнимательного слушателя, увлеченного бумажками.

— Итак, начнем с локомотивных депо…

После селекторного совещания Андрей Петрович заехал домой.

— Как Осипов? — с тревогой спросила Раиса Петровна, заботливая жена. Она уже наготове держала клетчатый чемодан, опоясанный медной «молнией» и набитый всякой всячиной.

— Что ты… Совсем ручной. Я проводил!

Раиса Петровна тихо улыбнулась.

— Места себе не находила. Все могло быть!

У подъезда отрывисто просигналила «Волга»: до отправления поезда остались минуты, надо спешить. Андрей Петрович с чемоданом в руке побежал по лестнице вниз к машине.

В Кузнищи прибыли засветло. Служебный вагон Дементьева поставили в тупик, рядом с трехэтажным зданием отделения дороги. По обе стороны тупикового пути росли густые кусты боярышника и сирени. Со стороны станции виднелась лишь крыша вагона.

Как только с тупика ушел маневровый паровоз, в вагон поднялись монтеры. Они подключили телефон, электроосвещение, установили порожки с перилами, чтобы удобнее было входить в тамбур. Все устраивалось обстоятельно, надолго.

В отделении дороги Андрею Петровичу показали небольшой кабинет. На двери табличка — золотые буквы на черном фоне: «Начальник штаба электрификации железной дороги, заместитель начальника дороги А. П. Дементьев». Успели! От такой оперативности у Андрея Петровича приятно защекотало на сердце. В кабинете было самое необходимое: стол, телефон, шкаф со справочниками по электрифицированным линиям железных дорог, приставной столик с бутылками нарзана, даже диван с комплектом постельного белья на случай, если придется задержаться допоздна.

«Спасибо!» — чуть не вырвалось от всей души у Андрея Петровича. Вовремя опомнился. Не стоит баловать подчиненных личной признательностью.

Зал заседаний был заполнен. Дементьев прошел за стол президиума, окинул взглядом передние ряды. Больше всего отделенческих работников: седой, с розовой лысинкой кадровик Петрашков, рядом с ним сухой, морщинистый диспетчер Новинский. Они могли не приходить, от них в электрификации не много зависит. Мелькнуло лицо Боброва, начальника дистанции пути, бронзового от ветра и солнца. Наверно, каждый день пропадает на перегонах с весенним осмотром. Этот нужен, путейцы должны немало сделать. Рядом сидел Тузенков. Андрей Петрович кивнул ему, тот покраснел и радостно закивал головой в ответ.

— Многие из вас прис-с-сутствовали на сегодняшнем селекторном совещании. Поэтому повторяться не будем.

Дементьеву хотелось быстрее решить самые неотложные вопросы. Он устал. День выдался напряженным. Только несведущим может показаться, что селекторное совещание — простое дело. А какая должна быть внутренняя натянутость, выдержка, какая целенаправленность, какое знание вопроса! Все это легко не дается. После селекторного — дорога в Кузнищи. Можно было отдохнуть в вагоне. Но приходилось останавливаться, беседовать с местными работниками. Оказывается, многие не знают о предстоящих делах. Андрей Петрович нервничал, объяснял то, что давно были обязаны сообщить командиры. Какой уж тут отдых!

— К выполнению задания надо прис-с-ступать завтра же. Каждое предприятие выделяет рабочую силу, машины для перевозки материалов, трактора, бульдозеры. Рас-с-спределение, кому сколько выделять, в отделении имеется. Коллективы строительно-монтажных поездов обязались основные работы закончить к сентябрю. У нас есть возможности свой участок закончить на месяц раньше, ко Дню железнодорожника. Это и запишем в свои обязательства. Возражений нет? Отлично. На том и пос-с-становили.

Отпил глоток минеральной воды, плавно опустил стакан на бумажную салфетку.

— Но меня кое-что беспокоит. И прежде вс-с-сего производственный план каждого предприятия. Возьмем дистанцию пути. Этот коллектив направит на электрификацию четвертую часть работников. Хочу знать, какие меры будут приняты, чтобы не провалить собственный план?

Бронзоволицый Бобров медленно встал. Ему уступили дорогу между рядами, но идти на сцену он отказался.

— Андрей Петрович, о каких мерах можно говорить? Приказа я в глаза не видел, об участии путейцев в электрификации услышал только сегодня. Наболтать нехитро. Работа большая. На мой взгляд, ее надо в плановом порядке, а не так… Не смогу я так! Вот что доложу я, Андрей Петрович.

— Больше ничего? — учтиво приподнялся над столом Дементьев. И все увидели: недоволен.

— Больше ничего, Андрей Петрович.