Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Книга 2

Зарафшан, 23 июля 1979 г. Фото Александра Липенко

Были и светлые моменты. Конечно, были… 17 ноября 1979 года мне исполнилось сорок лет. Володя приехал. Во дворе его окружили пацаны:

— Владимир Семёнович, подпишите гитару!

Привёз какие-то необыкновенные напитки из «Берёзки». Подарил мне картину «Пиратский бриг». Пел — гитару взяли у соседей, даже была запись… Потом дал кому-то послушать, и там её испортили.

Как он работал, этого я никогда не видел… Иногда на столе в кабинете лежали исписанные листки. Однажды я прочитал — мне очень понравилось. Сижу и переписываю для себя… Заходит Володя:

— Брось, это ещё не готово…

— А мне нравится.

С ним всегда было интересно… Но один вечер мне особенно запомнился. Я даже день помню — 30 апреля 1979 года. Володя приехал после концерта, устроил роскошный ужин. Он был такой заботливый и внимательный…

— Толян, надо твою машину сделать.

Володя умел заботиться о людях, всегда помнил, кто и что любит… Моя дочка была тогда совсем маленькой, и она просто обожала жевательную резинку. Так Володя из Парижа привёз целый мешок этих «резинок»… Ребятишки во дворе окружили его «Мерседес» — он раздавал всем…

А мне он просто выбил квартиру… Это было тоже в 1979 году — мы жили практически в коммуналке. Володя вдруг предлагает:

— Давай я тебе помогу квартиру сделать. Возьми ходатайство на работе.

Буквально в два-три дня я собрал все документы. Принёс, положил ему на стол. И довольно долго они там лежали. А потом на Володю «нашёл стих»… У него бывали такие дни: вставал свежий, жизнерадостный. В такие дни он знал, что у него всё получится…

При мне набирает приёмную заместителя председателя Моссовета:

— Здравствуйте, девушка. С вами говорит Высоцкий. Вам это имя что-нибудь говорит?

— Ой, что вы, Владимир Семёнович?!

— Ваш шеф у себя?

— Сейчас узнаем… Будет ещё полчаса.

Володя берет свой французский диск, пишет: «Добра! На память от В. Высоцкого». Мы садимся в машину — и в Моссовет… Входим, секретарша проводит нас в кабинет. Володя говорит:

— Вот мой очень близкий друг живёт в очень плохих условиях.

Человек за столом посмотрел бумаги и говорит:

— Хорошо, зайдите через неделю.

И тут Володя немного «сыграл».

— А-а, через неделю… Значит у нас ничего не получится.

— Владимир Семёнович! Где вы находитесь?! Всё будет сделано…

Через неделю Володя звонит мне:

— Толян, если ты стоишь, то возьми стул, а то упадёшь. (Я действительно невольно сел.) Я тебе выбил квартиру — у тебя трёхкомнатная хата!

Когда выделили квартиру, то дом ещё строился. Мы приехали, познакомились с рабочими-строителями… Володя говорит:

— Ребята, это Толя — мой брат…

Они тогда мне здорово помогли. А в доме ещё долго считали, что я брат Высоцкого.

Из поездок привозил самые разные истории… В Ижевске ему подарили сувенир — охотничий топорик, сделанный из хромированной стали. Володя говорил, что эти сувениры закупает одна японская фирма и делает из них бритвенные лезвия…

В каком-то городе спел «Охоту на волков». Рассказывает:

— Смотрю в зал. Вижу, что две трети понимают в чем дело, а одна треть — не понимает ни черта!.. А после концерта подходят люди и говорят: «Спасибо вам, Владимир Семёнович! Спасибо за замечательную песню — «Охота на волков»! Благодарим вас от имени нашего общества охотников и рыболовов!» Я обалдел!

Могу вам сказать, что почти весь 1978 год Володя был в прекрасной форме. В году были срывы, но в общем держался… И 1979 год — январь, февраль, март… Примерно до июля был в тонусе.

А в июле Володя собирался на гастроли в Среднюю Азию. Я знал, что с ним едут Валера Янклович, Сева Абдулов, Володя Гольдман… Высоцкий собирает вещи, я стою рядом.

— Володя, а ты не хочешь взять меня с собой?

— Толян, с большим удовольствием! Почту за счастье.

Я как раз был в отпуске, и меня оформили… артистом «Узбекконцерта». Маршрут был такой: Ташкент, Навои, Учкудук, Зеравшан, Бухара…

В Бухаре Володя проснулся очень рано: часов, наверное, в шесть. И пошёл на рынок, чего-то там съел… Я тоже встаю рано. Вдруг прибегает Гольдман:

— Володе плохо!

Я — туда. Володя стоит абсолютно бледный: беспокойство, громадные зрачки… Клиника отравления, но не только пищевого… И на глазах ему становится всё хуже и хуже. А все стоят напуганные… Я закричал:

— Ребята, он же умирает.

Володя успел сказать:

— Толя, спаси меня… Спасёшь, буду считать тебя лучшим врачом в мире!

Сказал и упал…

Я успел ввести ему глюкозу, но дезинтоксикация не наступала… Остановилось дыхание, на сонной артерии нет пульсации. И уже полное отсутствие сердечной деятельности.

У меня был кофеин — ввёл прямо в сердце. И стал делать искусственное дыхание: изо рта в рот. Севе показал, как делать массаж сердца… И видимо, сердечная мышца возбудилась — сердце заработало. И минут через пять смотрю — стали появляться самостоятельные дыхательные движения… Я с таким остервенением дышал за него, что Володя, когда пришёл в себя, сказал:

— Я стал чувствовать, что моя грудная клетка расширяется — чуть не разрывается…