Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Книга 2

— Как Высоцкий чувствовал себя в эти последние месяцы?

— Володя часто говорил мне: «Нисанов, мне плохо! Мне плохо, Нисанов!»

В голосе — безумное страдание, а глаза — абсолютно чёткие, наблюдающие за тобой… Всё кричит, всё орёт, всё гибнет вокруг, а глаза серьёзные, смотрящие на тебя. Я это видел не раз. Но бывало, что не находил себе места, метался по квартире, стонал…

— Вы часто бывали у него в квартире?

— Довольно часто, но мы всегда сидели в большой гостиной. Я, например, никогда не бывал у него в кабинете — считал неудобным. Однажды я пришёл, — в квартире были Валера Янклович и Вадим Туманов. Володя только что спел им новую песню. И когда увидел меня, то сказал:

— Давай, Валерка, я и тебе спою…

И начал петь только что написанную песню. Кстати, он всегда делал это с большим удовольствием.

При мне Володя звонил в Германию. Набрал «07».

— Здравствуй, это я…

Назвал номер, и меня поразило, что его соединили очень быстро. Как будто у него на телефонной станции был свой человек.

Помню разговор на балконе, когда Володя вдруг стал рассказывать про своих друзей:

— Артур Макаров. Вот ты его не знаешь, а он — мой старый друг.

В эти последние дни Володя несколько раз хотел его видеть, пытался найти по телефону. Вспоминал Леву Кочаряна, рассказывал про их дружбу…

А из его рассказов про поездку в США мне запомнился один:

— В Нью-Йорке я зашёл в супермаркет, он — длинный, как два наших ГУМа. И всё есть, такое обилие продуктов: за год не переварить. И только два человека впереди, а больше никого нет. И когда они скрылись за поворотом, мне стало страшновато…

— 18 июля 1980 года Высоцкий в последний раз сыграл «Гамлета», а что было потом?

— На последнем «Гамлете» Володе было плохо, — вызывали скорую помощь. Я на спектакле не был, но ждал его дома — мы договорились. И из театра все приехали ко мне.

В эти последние дни Володя редко выходил из дома, но я хорошо помню, что он однажды ездил в ВТО. Привёз актёра Дружникова и поднялся ко мне. На кухне посадил его напротив себя и говорит:

— Давай, рассказывай про всех наших ушедших друзей. Рассказывай, как вы жили…

Дружников рассказывал по мере своих сил. А потом спросил:

— Володя, а правда, что у тебя два «Мерседеса»? А правда, что у тебя квартира 150 метров?

— Да, правда…

Обыкновенная зависть… И это не понравилось Володе.

— Ну, я пошёл. Валера, ты его проводишь?

И ушёл к себе.

Шла Олимпиада, а Володю не пригласили ни на одно мероприятие. Как будто его и не было! Я знаю, что он переживал. Но помню, что Володю пригласили выступить для космонавтов, — прямая связь с космосом. А он сказал мне:

— Валера, я не поеду.

Я спустился вниз — а за ним уже приехали, — и сказал, что Высоцкого нет дома.

— Врач, который лечил Высоцкого, сказал мне, что в эти дни у него отсутствовало чувство самосохранения.

— Да, если мы пытались его отвлечь, например, новым общением, Володя тут же уходил. Если мы пытались принять его не так, как ему хотелось — он тут же уходил туда, где было так… Удержать его было невозможно.

— А вы помните самые последние дни?

— Двадцать третье… Я помню, кто был в этот день в квартире Высоцкого: был Вадим Туманов, Сева Абдулов, Володя Шехтман и Валера Янклович. Был ли Федотов? Кажется, нет… Времени прошло уже довольно много, да и общались мы каждый день, — трудно сказать, что конкретно было двадцать третьего, а что двадцать второго…

Двадцать четвёртое… Вечером мы сидели у меня, примерно до половины первого ночи. Потом спустились вниз. Я их оставил, поднялся к себе. По-моему, все разошлись… Я так понял, что Янклович. уехал домой. Примерно в два часа ночи мне позвонил Федотов:

— Принеси немного шампанского. Володе нужно.

Я принёс шампанское и ушёл спать.

Заснул. А проснулся от звонка в дверь. Это был Валерий Павлович Янклович.

— Валера, Володя умер!

Я быстро оделся и спустился вниз.

Володя лежал и большой комнате на кушетке. Уже совершенно холодный. В квартире был милиционер — начальник паспортного отдела нашего отделения милиции. Потом приехала Нина Максимовна. И начали появляться люди… Примерно к 11 часам ребята из реанимации подготовили тело. В это время я и сделал снимок в спальне…

А в большой комнате в этот час уже сидел Юрий Петрович Любимов. Он звонил Гришину, потом Андропову… Можно ли хоронить Высоцкого из театра? Ведь Володя не был ни «заслуженным», ни «народным»… Гришин ответил: «Хороните как хотите, хоть как национального героя».

В спальне Высоцкого у изголовья (слева направо): Валерий Янклович, Вадим Туманов, Всеволод Абдулов, Игорь Годяев.

25 июля 1980 г. 11 часов утра. Фото В. Нисанова