Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Книга 2

В истории с дачей Володарский повёл себя отвратительно… Володе очень хотелось иметь свой дом. И вот он построился… Дача почти полностью была закончена. Мебель мы с Мариной покупали в Лондоне… Этим домом Володя, в каком-то смысле, себя выразил… Даже высказался…

Олег Халимонов, Юрий Погребничко, Вадим Туманов, Леонид Филатов и Всеволод Соболев в кабинете Юрия Любимова на обсуждении памятника Владимиру Высоцкому. Москва, Театр на Таганке, 1983 год.

Фото Александра Стернина

Мы бы его отгородили, и был бы дом-музей. Мы бы собрали вещи… А Володарский становился в позу: «Они хотят меня ограбить!»

Тут ещё Фарида подзуживала… Володарский встал в позу и развалил дом.

* * *

В последние годы стало меньше общения, у него часто бывали депрессии. О наркотиках я знал… Но что делать — не знал… Что толку читать нравоучения. Марина вначале его держала, а потом… Я не думаю, что он смог бы вырваться из этой болезни.

23 апреля 1987 г.

В качестве дополнения…

(Валерий Перевозчиков):

Конец года. У Халимоновых дома записываю очередное интервью. Затем переписываю на кассету знаменитый концерт… Олег Николаевич, сокрушается, что выключали магнитофон, когда шли разговоры.

И неожиданно:

А вы знаете, Валерий, что у меня хранится блокнот Высоцкого?..

Блокнот в клетку, на пружинке (тут могу ошибаться…), два-три известных стихотворения… Помню, что полностью «Шёл я, брёл я…» И в углу одного листа — вот это неизвестное доныне четверостишье:

Взамен речей — невнятные субтитры,
И вместо скачки — нудный стипль-чез,
И грязь сошла с размоченной палитры,
И кислород из воздуха исчез.

Позднее обнаружил текст-предшественник: «Мосты сгорели, углубились броды…», где в 3-й строфе у Высоцкого:

…Течёт под дождь попавшая палитра,
Врываются галопы в полонез,
Нет запахов, цветов, тонов и ритмов,
И кислород из воздуха исчез.

Черновой автограф стихотворения «Мосты сгорели, углубились броды…» (фрагмент).

Декабрь 1987 г.

Аркадий Натанович Стругацкий

Знакомство с Высоцким? Постараюсь припомнить… Дело было у Ариадны Громовой, там принимали Станислава Лема. Я с ним не был знаком, мы виделись мельком в Чехословакии. Так что я одновременно познакомился и с Лемом, и с Володей.

Мне тогда очень нравились его сказочные песни — весь цикл… К этому времени Володя уже прочитал «Понедельник начинается в субботу». Вы знаете, может его песни как-то связаны с нашей работой, надо провести анализ. Вполне может быть…

Отношений к космическим песням? По-моему, это просто шутки. И в какой-то мере пародии на средних советских авторов, пишущих фантастику.

Повесть «Гадкие лебеди» Володя читал в рукописи… Для этой повести нужна была песня, ну, мы и решили: надо спросить у Володи. Песню мы взяли с его разрешения. При всём моём уважении к Володе, в повести — наш персонаж, мы его придумали… Да и Володя говорил, что психологический процесс творчества у него не такой.

Дарственная надпись братьям Стругацким.

Личные отношения? Несколько раз мы были в гостях у них с Люсей Абрамовой. Там познакомились и с Ниной Максимовной. Хорошие, добрые отношения. Мы знали, что Володе нравятся наши вещи. Володя пел, мы слушали. Охотно пел, иногда по нашим просьбам. Записывали на магнитофон, но плёнки не сохранились, это точно. Были и фотографии, надо посмотреть, может быть, где-нибудь лежат.

Из общения? Я запомнил его скептическое отношение ко всякого рода аномальным явлениям…

Володя приглашал нас на Таганку. Мы смотрели «Галилея», были на премьере «Пугачёва». Это было, по-моему, в 1968 году. Театр впечатлил.

А потом… У нас же были свои дела. А я вообще человек нелюдимый, — сижу и пишу. Потом мы виделись редко, а в последние его годы совсем не встречались. Вот и всё, что я мог вам рассказать.

Москва, январь 1988

Комментарий от редактора