Живи и давай жить другим

Соседская девочка Фредерика несколько дней повсюду носила с собой свою мертвую морскую свинку. Родители ничего не замечали, пока однажды утром мать не увидела ее на подушке рядом с головкой дочери. Проснувшись, Фредерика упорно твердила, что несколько дней назад Пушок заснул и не захотел просыпаться. Поэтому Фредерика положила его в рюкзак и взяла с собой в школу. А когда играли в футбол, она сунула Пушка в спортивную сумку. Некоторые ребята из футбольной команды гладили его и говорили, что он симпатичный. Фредерика ни на минуту не выпускала Пушка из виду, не расставалась с ним ни в туалете, ни в душевой. Там она клала его на полотенце, а полотенце – в раковину.

Нет-нет, его нельзя хоронить, ни за что. Пушок должен остаться с ней. Даже когда отец смастерил красивый гробик и обклеил его изнутри синим бархатом, девочка не отдала Пушка, сколько бы конфет и кукол ей ни предлагали. Сказалось мягкое, антиавторитарное воспитание, практикуемое родителями.

– Хранит верность даже после смерти, – вздохнул отец.

Он пришел к Афре за советом, ведь когда-то она прослушала полный курс детской психологии. Афра не знала, что сказать. Против упрямой любви семилетней девочки к животному психология бессильна. Два дня отец и мать беспомощно следили за девочкой, но потом Пушок начал вонять. В конце концов, они забрали у спящей Фредерики мертвую свинку и подсадили в клетку новую, живую.

О дальнейшем развитии событий мы узнали в семь утра, когда были разбужены криками девочки, продолжавшимися больше часа.

– Не хочу коричневую! – истерично вопила она.

В девять часов утра все семейство явилось в зоомагазин, дабы обменять коричневую морскую свинку на черно-белую и котенка. И только тогда Фредерика вдруг угомонилась.

В полдень мертвого Пушка похоронили в саду. Из своего кабинета – он же гладильная подсобка на втором этаже – я, стоя за занавеской, подсматривал за похоронами. Отец, готовый на все ради доченьки, вырыл нелепо глубокую яму, чтобы Пушку было теплее лежать под толстым слоем земли. Гробик исчез в глубине. Затем сосед засыпал яму, разровнял землю и установил гнома с тачкой, пусть сторожит могилку. Все это он проделал по приказу Фредерики, а она во время всей церемонии не пролила ни слезинки и сразу после ее окончания весело побежала играть с новой кошечкой.

С тех пор как решил организовать собственные похороны, я смотрю на погребальные церемонии другими глазами. Даже эти похороны мертвой морской свинки меня растрогали.

Мне кажется, я тоже не прочь иметь на своей могиле гнома с тачкой. Гнома в человеческий рост.

61

Если судить по некрологам в газетах, вся земля превратилась в сущий рай: здесь живут сплошь фантастические люди. По крайней мере, почти все, кто недавно помер и удостоился некролога, были фантастическими людьми. Общительными, любящими, безупречными, трудолюбивыми, опытными, сильными, вдохновляющими и незабываемыми. Незабываемыми, конечно, в узком смысле, а именно, пока не умрет последний, кто знал покойника. Одиозные и прославленные личности не считаются. Гитлера и Бетховена еще долго будут помнить.

Понятно, что некролога заслуживает не каждый, ведь это весьма дорогое удовольствие. Поэтому, если приходится сокращать расходы на покойника, например, если родственники бедны или жадны, они первым делом экономят на некрологе. Знаменитости в Нидерландах часто удостаиваются непомерного числа некрологов. Всевозможные друзья, знакомые, коллеги, компании и учреждения выныривают в газете, чтобы документально засвидетельствовать свою печаль. Пусть все видят, что они существуют и были знакомы с покойным.

В настоящее время я тщательно штудирую некрологи. Тайком завел папку с вырезками, где храню самые оригинальные и поэтичные образцы. Я прячу ее среди налоговых документов, так как Афра туда не заглядывает.

Я все еще надеюсь найти хоть одно упоминание о недостойном поступке покойника. Хотя бы о том, что он когда-то обидел муху или встал с левой ноги. Ничего, совершенно ничего.

Теперь я примеряю к себе следующее объявление: