Живи и ошибайся

— С этой нефтью одни непонятки, — признался Алексей. — Самый пик добычи ее в Самарской области пришёлся на 1972 год. Тогда выкачали очень много. Но запасов в регионе оказалось мало. По идее, нефть сейчас никому не нужна. Её никто не ищет. Для личных нужд нам много не требуется, но наобум копать не стоит. Нужно хоть какие-то следы ее присутствия. А как это сделать, если все земли в чьей-то собственности?

На память Лёшка не жаловался. К тому же он, в отличие от меня, к переходу в прошлое готовился. Пока наши подручные устраивали лагерь, кипятили воду и занимались прочими хозяйственными делами, он, вытащив из планшета карту, стал пояснять. Получалось, многое рядом и доступно, но не будешь же хвататься за всё подряд. Село Кинельского района, где в двадцатых годах следующего века найдут крупнейшие в Поволжье запасы серной руды, по прямой всего лишь в ста верстах от моего поместья. Неплохо бы себе приобрести там надел.

Я разглядывал цветные обозначения того, что могло быть на моих землях. Голубоватая клякса, тянувшаяся от реки Самарки на юг, означала, что где-то здесь в недрах находятся глины, пески (это точно видел), фосфориты и горючие сланцы. Горючие сланцы — это не нефть, но близко по составу. Как-то там при сухой перегонке можно получить что-то, напоминающее нефть (это Алексей рассказал), а из него уже керосин. Побочный продукт — битум — тоже вещь полезная. Им хоть гидроизоляцию устраивай, хоть с бетоном смешивай и дороги покрывай.

К тому же сланцы использовались в качестве топлива для ТЭС. Чем мы хуже? Вдруг скуки ради решим построить электростанцию со всеми вытекающими? М-да… размечтался, в общем.

Мела или гипса на моих землях нет. Это всё севернее. И тоже недалеко. Вдоль реки Сок по карте сплошняком доломиты и известняки. Известь, конечно, нужна, но она не настолько ценная, как нефть. Покупать участок из-за пары тонн мела не стоит. Точно так же меня не впечатлил Сокский карьер. Камень для построек интересен, когда к нему есть удобные подъездные пути. В это время единственный способ доставки — это реки. Про бурлаков все помнят, так что пояснять дальше не нужно.

Помню, будучи школьником, ходил с группой в штольни горы Верблюд. Ощущения были неоднозначные. Одно дело, когда природа создаёт причудливые подземные переходы, и совсем другое — плоды человеческого труда. Прежде всего не понравилось то, что под ногами было крошево из камней. Ближе к входу попахивало туалетом. Люди, они такие. Если есть укрытие, то его используют в различных целях. Один раз полазить по катакомбам можно, но я так и не понял тех, кто серьёзно увлекается подобными путешествиями.

Штолен и бывших каменоломен к двадцать первому веку в Самарской области нарыли много. Там можно легко заблудиться. В Сокских штольнях заключённые начали добывать известняк в начале тридцатых годов. После войны протяжённость подземных лабиринтов составила более пятидесяти километров. Штольни официально закрыли, но находились энтузиасты залезть и пощекотать себе нервы. Трагических историй со смертельным исходом можно много припомнить.

В общем, строительный камень и гипс меня не интересовали. Тут бы с крестьянами разобраться.

В Несмеяновку мы попали ближе к обеду следующего дня. Переправу нашли, но подходы были сильно заболочены. Фургон разгружали и практически на руках переносили на другой берег. Пусть и неширокая речушка, но мороки хватило. В любом случае мост здесь нужен. Его можно и зимой возвести, главное, организовать правильно работу и заготовить материал.

Насчёт работ и тех, кто будет строить мост, у меня сразу возникли сомнения, как только увидел крестьян. Передать свои впечатления от Несмеяновки я мог только матерными словами. Такое впечатление, что это десант бомжей. Одежда дырявая, сами грязные, нечёсаные, завшивевшие.

— Жуть, — озвучил мои мысли Алексей. — Что будем делать?

— Выясним сперва, где у них баня.

— Лучше спроси, откуда они дрова берут.

— Кстати, да. Про березовую рощу я уже слышал, но чем топят зимой?

Оказалось, что неподалёку есть лес. Место спорное. Лет десять назад Титов отсудил его у Куроедовых. Тогдашний владелец земли от претензий отказался, но крестьяне все равно побаиваются так далеко за дровами ходить. Про сбор грибов и ягод тоже не стоит спрашивать. Предположу, что раньше с подачи Куроедова-старшего наших баб и девок насиловали его лихие хлопцы. Потом страсти утихли, но крестьяне уже привыкли к тому, что собирают какой-то топляк у берега и прореживают берёзовую рощу.

Бани в деревне ни у кого не было. Теперь понятно откуда столько вшей. И это не главная проблема. На восемь дворов (маленькая деревня) имелось девять лошадей! Что меня сильно удивило. Глядя на этих оборванцев, я решил, что они вообще ничего не имеют. Оказалось, что это не так. Луга в округе шикарные. Были. Сейчас-то они пожелтели от засухи. Весной, как и положено, крестьяне поля вспахали, засеяли. Дальше все мы в курсе, что дождей нет.

— Съедят они коней зимой, — проявил провидческие способности Фрол.