Живи и ошибайся

— Тогда побегу в обход! — Алексей сподручнее перехватил «медицинское» ружьё.

— По возможности не калечить, а вязать, — отдал я распоряжение охранникам и выдвинулся вперед.

Нет, не героизм проявлять, а сокращать дистанцию. Ещё не хватало, чтобы эти идиоты дом или, не дай бог, конюшню подпалили. А у меня максимальное расстояние для капсул пятнадцать метров. Лучше бы меньше. Притом что подействует этот своеобразный парализатор не сразу, ничего хорошего ожидать не стоит.

Шел я навстречу к мужикам бодро и надеюсь, что решительно. Она, та самая решительность, улетучивалась с каждым шагом. Скоты! Мои же тяпки и топоры в качестве оружия прихватили! К ним еще дубины и классическое оружие всех крестьянских бунтов — вилы.

Крестьяне, видя, что я двигаюсь к ним, стали притормаживать. И почти сразу раздались крики:

— Антихрист! Христопродавец! Убивец!

По последнему пункты претензии были непонятны, но я продолжал идти. Блин! Как определить, сколько осталось метров? Вдруг больше чем нужно?

Скорее всего, моё сосредоточенное выражение лица сильно озадачило крестьян. Они еще больше притормозили. Я же решил, что тянуть дальше не стоит. Револьвер держал за спиной так, чтобы оружия не было видно. Когда же резко направил его на мужиков, сделать они ничего не успели. «Пых, пых, пых» — быстро и тихо сработали капсулы. Ни шума, ни дыма, как у того оружия, которое сейчас используют дворяне.

Промахнуться такого расстояния было сложно, но мгновенного эффекта не случилось.

— Не бьёт! — обрадовался стоящий во главе толпы знакомый кузнец.

— Это что, бунт?! — повысил я голос. — На каторгу захотели?! Так я всех сошлю!

— Ыэээ… — хотел было ответить кузнец и вдруг упал.

Следом за ним еще двое и еще. Сработали капсулы. Жаль, зарядить мне больше нечем, но нужного эффекта я достиг.

— Кто подбил на бунт?! Быстро зачинщиков ко мне! — старался придать голосу строгости, хотя колени дрожали, ведь до тех вил и дубин не больше десятка метров.

— Батюшка сказал… — начал кто-то за спинами первой шеренги.

— Так это батюшка из церкви вас послал убивать людей? Он ваши слова подтвердит и пойдет вместе с вами на каторгу?

Крестьяне, привыкшие всю жизнь подчиняться, растеряли решительность.

— Фимку погубил! — снова подал кто-то голос и тут же: «А-а-а!»

Похожие вопли стали повторяться. Не сразу я понял, отчего крестьяне заметались. Толпа рассыпалась, и они словно тараканы побежали кто куда, бросая по пути примитивное оружие. Часть — обратно к воротам, другие — вглубь парка, огибая меня. Но кто-то остался лежать на земле. Судя по торчащим дротикам, Алексей свое дело сделал. Быстро у него получилось.

— Фрол! Вязать этих, через десять минут они начнут приходить в себя! — заорал Лёшка, добавляя паники в ряды мужиков. Охрана поспешила к нам, правильно отреагировав на команду.

— Не калечить, сам разберусь позже! — успел я выкрикнуть. — Всех зачинщиков в подвал, в тёмную.

— Держи их! — обрадовался Фрол и кинулся за теми, кто не успел покинуть парк.

— Факелы, факелы тушите! — проявил благоразумие Дмитрий Николаевич.

— Господи, спаси и сохрани, — бормотал за моей спиной Осип. — Батюшка, кормилец, да что же это делается…

— Кстати, хорошо, что напомнил, — обернулся я к слуге. — Алексей Михайлович, мне бы револьвер снова зарядить да проехаться в Перовку. По словам свидетелей, это отец Михаил всех настропалил. Меня антихристом называл, подбивал мужиков к бунту.

— Сейчас организую, — расплылся акульей улыбкой Лёшка. — Василий, запрягай лошадей, поедем в Перовку порядок наводить и разбираться.

— Повозку ещё снарядите. Попа как повезём? — дополнил я. — Дмитрий Николаевич, вы с утра в город за господами полицейскими отправитесь и в собор зайти не забудьте. С мужиками я разберусь, но церковные служащие не в моей компетенции.

Запоздало меня накрыл отходняк. Только сейчас я реально оценил насколько рисковал. Дубины и вилы у мужиков были солидные. Вряд ли я бы успел убежать. Накинулись бы толпой, и всё. Хорошо, что не сомневался ни в себе, ни в Алексее, ни в сущности крепостных крестьян. Они же дураки затюканные. Конечно, это не оправдание. И плохо, что я не успел завоевать среди своих мужиков авторитет.

Авдотья снова проявила чудеса телепатии. Не успел я до конюшни дойти, а она мне уже стопарик с «успокоительным» поднесла. Сразу легче стало. Тут заметил, что один из связанных мужиков слишком посиневшим выглядит.

— На землю его, — скомандовал я.

Алексей упоминал что-то про дозу снотворного. Если слишком большая, то нарушается дыхание и человек может умереть. Чёрт! Как там нас учили оказывать первую помощь?! На манекене это делалось легко и просто, а тут живой человек, да ещё со связанными за спиной руками.

Когда верёвки распустили, я начал откачивать крестьянина. С трудом, но получилось. Мужик вскоре вздохнул, глазами захлопал и обоссался.

— Вяжите, — разрешил я. — И проверьте других. Может быть остановка дыхания.

— Отошёл один, — ответил Осип и перекрестился.

— Тьфу ты, — в сердцах сплюнул я, разглядывая того тщедушного.