Живи, ирбис!

А вот он и сам вырвался из-за ближнего мыса! Мчится сюда. Не ползет как буксир, а словно бы летит, разрубая волны своим высоким волнорезом. Снежно-белые валы, будто крылья, колышутся и трепещут вдоль его бортов.

Лина в нетерпенье пристукивает кулаком по стволу.

— Живей, «Нахимчик»! Милый, живей!

Почти не сбавляя бешеного хода, катер делает вираж вокруг баржи. Широкой пенной полосой змеится на волнах его след… Принимает буксирный трос. Взбурлил винтом громадные буруны… Потащил! Тысячетонная баржа покорно поворачивает нос против ветра и лениво трогается в путь.

«Нахимовец» держит курс к застрявшему буксиру. Долго, упрямо пробивается против волн. Добрался наконец. Осторожно подходит. Принимает канат с буксира. Баржу, наверно, пока отцепил: она, приседая на волнах, снова поворачивается боком к ветру.

«Нахимовец» сдал назад, замер на миг, словно бегун перед стартом, и, коротко вскрикнув, сильно рванулся вперед. По железному корпусу буксира пробежала дрожь. Со второго рывка буксир ткнулся носом в волну, задрожал, задергался и вдруг плавно закачался на волнах. Значит, сорвался с мели. Оба судна — спасенное и спаситель — дружно загудели.

«Нахимовец» догнал свою баржу, зацепил ее и медленно поволок в сырую мглу. Вслед за ним и буксир, подобрав вторую, стоявшую на якоре баржу, лег на тот же курс.

…По-прежнему мчится над морем упругий ветер. Шумные гряды волн без устали атакуют берег. Рваные облака летят, свиваясь клубами, по ветру. Но как спокойно и отрадно стало на душе у Лины!

…Чу! Горн затрубил в лесу… Ближе. Неужели это ищут ее? Лина закричала, сколько было сил. С треском раздались в стороны кусты, и долговязый Витя Макаров чуть не налетел в спешке на Лину.

— Ребята-а-а! Она здесь! Наше-е-ел! — радостно кричит он.

Через минуту вся ватага у места происшествия. Пионервожатая Вера бережно кладет Линину ногу к себе на колени. Осторожные пальцы заскользили к стопе.

— Вот так больно? А здесь?

Кто-то накинул Лине на плечи сухой бушлатик. Лица ребят серьезны, губы скорбно сжаты.

— Кость цела, — сообщает Вера. — Это просто вывих. Я сама могу вправить, только сначала отнесем тебя в лагерь.

Мальчики здесь же из обломанных сучьев сосны выбирают две толстые палки, продевают их сквозь застегнутые на все пуговицы штормовки, и носилки готовы. Лину бережно несут в лагерь, укутанную целым ворохом сухой одежды. Люся Миловидова то и дело накланяется к подруге. Она смеется, а на ресницах еще поблескивают росинки недавних слез.

— Ты знаешь, Линочек, — щебечет она, — эта наша чудачка — тетя Дуся вначале даже отгоняла Зорика, пока не увидела твою записку. Сигнальщики сразу же — к бухте. «Нахимовец» тут же снялся. Ну, знаешь, в одну минуту! Если б ты только видела, как он мимо лагеря промчался! Ведь ему никакой шторм нипочем. Это только когда он в шторм на якоре прикован, тогда опасно. А на ходу он ни капли воды внутрь не примет. Виталий Владимирович еще раньше говорил, что «Нахимовец» наш хоть в космос посылай, настолько он герметический.

— Постой! Шлюпка-то! — вдруг перебивает ее Лина. — Ведь за ней последить надо. Я ее там, правда, привязала. Но шторм же…

— Так ты и шлюпку спасла? — удивленно спрашивает Вера.

Витя Макаров делает строгое, даже сердитое лицо, когда заявляет:

— Ты, Линка, замечательный парень! Мы, ребята, тебя и раньше уважали, а теперь…

— Да не я это вовсе! — засмущалась Лина. — Если б не Зорик, баржу в щепу бы разбило. Это я вам точно говорю.

…Шторм утихомирился только ночью. Вахтенные видели, как плясали на пологих волнах ходовые огни вернувшегося «Нахимовца». Катер уже не пошел в бухту, а бросил якорь на рейде.

Утром море нежилось под солнцем спокойное, ласковое, как будто и не лютовало вовсе вчера. Лес обсыхал, курясь легким паром.

Лину на «Нахимовце» возили в больницу. Врач нашел, что первая помощь оказана правильно и заверил, что через два-три дня больная сможет ходить… К возвращению катера ребята приготовили костыли из ореховых палок, украшенных затейливой резьбой и выжиганием.

Поход в Калинин пришлось временно отложить. Чтобы иметь после плаванья запас топлива для кухни, решили после обеда заняться заготовкой пней. На лодке с катера привозили стальной буксирный трос и заарканивали им один из пней, нависших над водою. «Нахимовец» пятился назад, пока пружинистый трос не начинал печатать на воде колечки, затем резко подавался вперед. Рывок! Разлапистый пень высоко взлетает в воздух, вздымая тучи пыли. Через секунду-другую раздается могучий всплеск, и похожий на громадного осьминога пень валко покачивается на волнах.

Зорик решил помочь ребятам в меру сил. Как только привозили блестящий трос, олененок начинал суетиться вокруг обреченного пенька, упирался в него рогами, грозно фыркал. И не так-то просто было отогнать расходившегося «помощничка».

Зорик не успокоился и тогда, когда катер поволок на буксире к лагерю целый ворох заготовленных пней. Он все еще скакал по берегу и с разбега бодал каждый встречный пенек.