Живи! Разговор с самоубийцей

Когда сыну было пять месяцев, я пришла к ней на прием в крайне тяжелом состоянии, плакала, что-то бубнила о смерти. Вела себя, по-видимому, неадекватно. Она пригласила своего друга, врача-психоневролога, принимавшего в соседнем каби­нете. Он поговорил со мной жестко. Рассказал про тонкий мир и еще, что было с ним, и до чего в свое время дошел, увлекаясь медитацией, и как он при­шел к православию. Короче, они настойчиво совето­вали обратиться за помощью к православной церкви (важно: не в секты!). Помню, они говорили, что бе­совские силы атакуют всех людей постоянно, и их, и меня, и разница между нами в том, что у них есть хоть тонкая прослойка благодати, защиты, а у меня нет. И что бесы хотят, чтобы я поскорее умерла и забрать мою душу в ад, и я должна решать сама, с кем мне быть. Признаюсь, я смотрела на них и думала, что у них с головой не в порядке. Какие бесы!? Какой ад?! Я ушла в полном отчаянии. Идя к своему врачу, я отчетливо понимала, что в таком состоянии я сама уже не справлюсь. Вот надеялась на помощь. И что? Они даже лечить меня дальше не хотели. «Иди в цер­ковь...» Обида захлестнула меня: я подумала, что они просто хотят отвязаться от меня, я им надоела — вот и не знали, как послать помягче...

Мне становилось все хуже. Ночи напролет я ры­дала над детской кроваткой, спать нормально не мог­ла, а если и удавалось задремать, то снились кошма­ры. Просила у сына прощения за то, что не люблю его, и мечтала, чтобы было «темно и тихо, и, желательно, глубоко под землей». От еды меня тошнило, я нена­видела себя, я ненавидела мир и людей, общаться ни с кем не хотела, не хотела вставать по утрам, приво­дить себя в порядок — единственное, на что я была способна, это лежать носом к стене и плакать. Но мне приходилось брать себя за шкирку и заставлять все делать.

Я хотела залезть в темную нору и остаться там навсегда. Гуляя с коляской, я уже не могла сдержи­ваться и плакала просто на улице, соседи начали интересоваться моим здоровьем, они думали, что у меня неизлечимая болезнь и я умираю. Кажется, тог­да впервые я начала понимать значение слова «ад». Я реально хотела, чтобы меня кто-нибудь застрелил или машина сбила...

В одну из таких ночей я решила: будь что бу­дет, я сделаю это, хотя уверена была на все сто, что не поможет и придется садиться на антидепрессанты. Повод поговорить со священником нашелся на кре­щении сына. Священник тоже настаивал на исповеди и причастии. Рассказал, как подготовиться, посоветовал сказать, что я первый раз на исповеди, и все подска­жут, помогут. Я окончательно решилась.

Мое положение усугублялось тем, что меня вос­питывали в полном презрении к православию, религиозных друзей у меня тоже не было. Как же мне было тяжело туда идти! Все время с момента принятия ре­шения мне будто шептал кто-то в уши: «не ходи», «по­лежи лучше, поспи», «само пройдет», «опозоришься там». Но я пошла в храм, ноги не хотели идти, я соби­рала последние силы, чтобы дотащить себя туда.

В церкви мне мерещилось, что кругом одни враги, с большим трудом пересилив себя, я все же сделала все необходимое. Не сразу, где-то на третий день после первой исповеди и причастия мне стало настолько легче, что словами не передать. Мысли о смерти исчезли, как и не было, я впервые за долгое время увидела, что цветут цветы, и поют птицы, и солнышко светит, и как неповторима беззубая улыбка моего сыночка! Помню, это был понедель­ник, я гуляла с коляской и поймала себя на мысли, что на душе как-то непривычно легко, и травка вот зеленеет и... мысли такие: «Умирать? А почему я должна умирать, с какой стати? Нет, я жить хочу!!! И буду жить!!!» Даже мусор мне показался очень даже симпатичным в то незабываемое утро!

С тех прошел год. Так продолжается и по сей день. Мир снова стал цветным. Сейчас я счастливая мама и жена, сына люблю, сильнее не бывает, лучше моего малыша нет на свете.

Я не берусь утверждать, что это панацея, хотя я знаю реальных людей, которым это также помог­ло и случаи были тяжелыми. Знаю и таких, которым не с первого раза помогло, но они продолжали и победили. Что тут сработало не самовнушение, это точно, т.к. я как раз была уверена, что это не помо­жет, и что я пойду к своим врачам и скажу с ухмылкой: «Это мне не помогло»,— ясно-ясно так себе эту сцену представляла, даже какое-то удовольствие получала от мысли об этом. Что грехи действитель­но прощаются, я почувствовала на себе отчетливо. После таинств было такое чувство, что огромная та­кая тяжесть с моей души исчезла. Я каялась и рань­ше, много ночей провела в слезах и соплях, но по­действовало только через исповедь в храме. Также я страдала фобиями. Сама не знаю почему, но они покинули меня не сразу, а после многих исповедей и причастий. Вера у меня стала пробуждаться зна­чительно позже, теперь только начинаю потихоньку продвигаться в этом. А тогда просто появилось ощу­щение огромной такой радости, вроде как заново на свет родилась.