Живи с молнией

- Да ведь ты сам это предложил. Ты сказал, что мы почему-то водимся только с людьми, которые тут считаются непутевыми, и что пора нам стать немножко респектабельнее. Я и подумала, что буду умницей и пойду туда, даже если ты не приедешь.

Он устало опустился в кресло.

- Неужели я действительно сказал такую глупость?

- Я тебя не попрекаю, - сказала Сабина.

- Я понимаю, но какая жалкая мысль - подделываться под этих болванов. Должно быть, я и впрямь начинаю бояться этой скотины Ригана.

Сабина стояла возле него; черное платье чудесно оттеняло ее белую кожу. Она очень похорошела, подумал он.

- Но ты можешь не ходить, милый, - сказала она. - Я скажу, что ты еще не вернулся. А мне ничего не стоит просидеть там весь вечер.

- Я знаю, - сказал он, - но тебе тоже не нужно идти. Почему ты должна брать все на себя?

- Это не так уже страшно, Эрик, - засмеялась она. - Я буду разливать чай и восторгаться паршивой лодчонкой, которую Тримейны выдают за яхту. Когда этот олух, тримейновский зять, будет восхвалять Пруста и поносить Конрада, я буду бормотать: "Как это верно!" Потом мы поговорим о том, как теперь трудно достать в здешних магазинах что-нибудь приличное, и на этом все кончится. - Увидев, что он не улыбается, она добавила другим тоном: Мы не пойдем. Давай сядем в машину и проедемся к холмам. - Она накрыла ладонью его руку. - Мы с тобой так давно не катались!

Эрик сидел молча и не шевелился.

- Что случилось, Эрик, совещание оказалось неудачным? Неужели этот опыт нельзя осуществить?

- Нет, не то, - сказал он.

- Что-нибудь с Хьюго? Тебя расстроили его неприятности?

- Какие там у него могут быть неприятности! Огромный талантище, девушка по нем сходит с ума...

- Мне казалось, что ты не очень это одобряешь. - Она немного отстранилась и пристально посмотрела на него. - Значит, он с ней не порвал?

Эрик беспокойно пошевелился.

- Кто я такой, чтобы одобрять или не одобрять чьи-то поступки? - Он умолк, затем его точно прорвало: - Скажи, ты не хотела бы переехать в Нью-Йорк? Мне там предлагают работу. Помнишь Томми Максуэла? Я встретил его в отеле. От него-то я и узнал об этом.

Она просияла.

- Ты хочешь сказать, что есть вакансия в Колумбийском университете?

- Это не университетская работа, - объяснил Эрик, сдерживая раздражение. За последние полтора дня он много пережил, и ему было досадно, что такой близкий человек, как Сабина, не понимает перемены, происшедшей в его взглядах. И к этой переоценке ценностей он пришел так мучительно, что даже самая мысль о том, что надо рассказывать ей все, шаг за шагом, привела его в ужас. - Речь идет о работе в промышленности. Максуэл бросил научную работу. Это место предлагали ему, но он отказался, потому что, - сказал Эрик с нарочитой небрежностью, - жалованье там на первое время четыре с половиной тысячи.

- Четыре с половиной тысячи! Это восемьдесят с чем-то в неделю!

- Ну, а он сейчас зарабатывает больше десяти тысяч, - сказал Эрик.

Сабина недоверчиво взглянула на него.

- Но ведь ты говорил, что никогда не станешь работать в промышленности.

- Мало ли что я говорил. Ты хотела бы жить в Нью-Йорке, не правда ли?

Он увидел в ее глазах отражение собственного страдания.

- Ты как-то так об этом говоришь... Если я неправа, скажи мне.

- Нет, ты права, - медленно сказал он и отвернулся. Снова ее теплая легкая ладонь легла на его руку, и Эрик почти болезненно ощутил ее близость. Только накануне он просил о любви другую женщину, и как бы ни был Эрик в ту минуту нерешителен, он знал, что, если б она согласилась, отступление было бы невозможно. В нем жило яркое воспоминание об этой минуте, но не менее остро он чувствовал, что на свете нет никого роднее и ближе Сабины. Он робко улыбнулся. - Знаешь, не хочу я этой проклятой работы.

- Тогда поедем кататься, Эрик, - умоляюще сказала она.

Он встал, совершенно измученный.

- Ладно, только, ты сама будешь вести машину.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1

Эрик рассказал Траскеру о результатах своих переговоров с Мэри. Он кратко и сухо изложил окончательные выводы, стараясь скрыть собственное разочарование за честной объективностью.

- Мы сделаем прибор, - сказал Траскер, немного подумав. - Мы будем работать так, словно это дело абсолютно решенное. Если у Ригана есть на этот счет какие-либо соображения, так пусть он первый их и выскажет.

Когда через полтора месяца они, наконец, представили свои планы и смету, Риган сказал, что они могут приступить к работе, не дожидаясь ответа. Он держался холодно и официально.

- Мне придется изыскивать средства специально для вас, - объяснил он. Весьма возможно, что дело затянется надолго. Тем временем берите все, что вам нужно, под мою Ответственность. Я сам буду подписывать ваши требования на оборудование.

Такая готовность совсем было обезоружила их, но вскоре они поняли, что за каждой коробкой шурупов или моточком паяльной проволоки они должны обращаться к Ригану или к его секретарше.

- До каких же пор это будет продолжаться? - запротестовал Эрик через два месяца. - Ведь любой аспирантик имеет право брать все, что нужно для опытов, прямо со склада!