Живи с молнией

- О, я _верил_! - отмахнулся Фабермахер. - Нейтроны для меня были формулой: n с массой m(n), равной одной целой и восьми тысячным. Но я до сих пор их никогда _не видел_! - Он взглянул на пустое пространство между мишенью и детектором, где в солнечном луче роились пылинки, поднятые горячим августовским ветерком, и клубился табачный дым. Никому бы и в голову не могло прийти, что именно в этой части комнаты скопилась совершенно небывалая и неизведанная сила, быть может, более смертоносная, чем самые интенсивные рентгеновские лучи, но ее обнаружил глаз детектора, поэтому и они убедились в ее существовании.

- Прошу вас, - со слабой улыбкой обратился Фабермахер к Эрику, позвольте мне помочь вам записывать измерения.

Эрик вопросительно взглянул на Хэвиленда, тот кивнул, ничем не отозвавшись на серьезный и умоляющий тон Фабермахера. Казалось, ему не терпится поскорее закончить запись данных и отделаться от работы. Когда Эрик стал вслух называть цифры, между ними уже не существовало прежней общности мыслей. Хэвиленд снова стал чужим и далеким. Только сейчас Эрик понял, как он устал и как голоден (хотя есть ему не хотелось), как натянуты его нервы от беспрерывного стука насосов и постоянного внутреннего напряжения, вызванного сознанием, что все вокруг насыщено электричеством.

Выключив ток, Хэвиленд снова, как и утром, погрузился в молчание. Но Эрику давно уже хотелось заговорить. Он выключил насосы и стал дожидаться, чтобы прибор остыл, а Хэвиленд тем временем мыл лицо и грудь над раковиной.

- Я не буду распечатывать вакуумную камеру, - сказал Эрик. - Ее можно оставить так на ночь, чтобы завтра сразу начать.

Хэвиленд продолжал мыться. Затем он взял чистое полотенце и вытер лицо, оставив тело мокрым, чтобы немного остыть.

- Что начать? - спросил он.

- Ведь мы уже можем приступить к опыту, - сказал Эрик. - Мы с вами должны были сконструировать нейтронный генератор, и вот - он готов. Теперь нас уже ничто не задерживает. Или, может, все-таки задерживает? - добавил он.

Хэвиленд слегка покраснел.

- Мне бы хотелось обдумать все это денек-другой, - сказал он.

Он стал одеваться, и Эрику снова бросилась в глаза и снова почему-то показалась неприятной изысканная элегантность его костюма. Хэвиленд надел тонкую, легкую голубую рубашку с широкой двойной строчкой и великолепно отутюженными манжетами. На светло-коричневом галстуке, наброшенном на шею и еще не завязанном, не было ни единой морщинки.

- Давайте обсудим наши дела, - холодно предложил Эрик. - Можем поговорить сейчас или, если вам угодно, завтра утром.

Фабермахер тронул Эрика за рукав.

- До свидания, до завтра, - спокойно сказал он. - Благодарю вас, что вы разрешили мне присутствовать. Это было необычайно интересно. - Он слегка поклонился в сторону Хэвиленда. - Спасибо, доктор Хэвиленд.

Почувствовав в его тоне скрытое неодобрение, Хэвиленд покраснел еще больше, и когда Фабермахер вышел, он молча посмотрел ему вслед.

- Я просил вас прийти сегодня утром, чтобы поговорить относительно Траскера, - сказал Эрик. - Я бы хотел теперь же высказать вам, что я думаю. Мне нужна эта работа, и я не намерен ее упускать. Здесь у нас все совершенно готово. У вас нет ровно никаких оснований откладывать опыт. А если вам кажется, что они у вас есть, то я вам прямо скажу - причины, заставляющие меня торопиться с опытом, гораздо важнее ваших.

Хэвиленд теребил концы галстука. Он слегка покачивал головой, как бы удивляясь, что терпит подобные выходки. Наконец он вздохнул и опустил руки.

- Не знаю, почему я с вами воюю, - сказал он, и в голосе его чувствовалось полное изнеможение. - В самом деле, мне ничто не мешает остаться в городе и помочь вам закончить работу. Единственное место, куда мне не следовало бы сейчас ехать, - это побережье. Ничего хорошего мне это не принесет. Я знаю. Боже мой!.. - В тихом отчаянии он обвел глазами комнату, избегая встречаться взглядом с Эриком. - Если б еще хоть два-три дня... Может быть, мне все-таки удалось бы добиться своего, и тогда бы мы с вами могли продолжать...

- Можете убираться к черту, - сказал Эрик. - Да, я говорю это серьезно. И можете пожаловаться Фоксу и вышвырнуть меня отсюда ко всем чертям. С меня довольно. Эта дурацкая волокита слишком дорого мне может стоить. Я слишком много вложил в этот прибор, чтобы ни с того ни с сего взять и забросить его. Если вы не хотите заниматься опытом, я как-нибудь сам буду продолжать работу или возьму себе в помощь Фабермахера. Но я доведу ее до конца. Я знаю, что вы решили целиком использовать свой отпуск. И хотя ответственность за эту работу лежит на вас, раз вы не желаете ее выполнять, так я, черт возьми, сам это за вас сделаю!

Краска исчезла с лица Хэвиленда, а вместе с ней и всякая нерешительность.

- Что касается меня, то вы тоже можете убираться к черту, и вы это отлично знаете. Скажу вам коротко и ясно: вы мне не нравитесь. Рано или поздно вам придется расстаться с убеждением, что весь мир вращается вокруг вас.

- Мой мир - да, - сказал Эрик. - И это мир, в котором я живу.