Живи, вкалывай, сдохни

«Ага, — сказал я, — а как тебе хозяйка, Луна? Я ее еще не видал».

«По моему опыту, чем меньше мы видим Луну, тем лучше», — сказал Майк.

«Почему?» — спросил я.

Смутившись вдруг, Майк запнулся. «Не следовало мне этого говорить, — запричитал он. — Забудь. Я этого не говорил». Выглядел он почти что испуганным.

Луна администрировала еще несколько мест с ворохом отзывов на Airbnb. Связав их наконец воедино, я понял, чего испугался Майк. Он отчаянно хотел переехать. Но для этого ему нужна была рекомендация Луны. А Луна принимала критику близко к сердцу. Когда бывшая гостья в отзывах пожаловалась, что в ее комнате было не убрано, Луна отрезала: «Видимо, ей неймется разрушить мою репутацию хозяйки просто из злобы». Пару, посчитавшую уровень услуг ниже среднего, Луна не пощадила: «Они оставили пятна на матрасе, сломали ручку слива унитаза, запачкали простыни, полотенце и так далее. Больше я их не приму». Когда другой женщине показалось «стремным», что Луна сдает общую гостиную, та нанесла coup de grace [26]: «Ее поведение было отвратным… Она водила к себе двух бродяг, которых подцепила бог знает где… Надеюсь, эта информация пригодится ее будущим потенциальным airbnb-хозяевам».

Как по мне, поводы для большинства этих жалоб были еще цветочками. Сломанный каркас кровати каждую ночь пытал мой позвоночник. Перенаселенность доходила до абсурда. Иногда приходилось целый час ждать своей очереди в гадкую ванную, где на единственном рулоне туалетной бумаги маркером было накарябано «МАЙК». Преобладание дуривших голову положительных оценок мог объяснить разве что принцип взаимного гарантированного уничтожения [27], неявно предполагавшийся системой отзывов Airbnb. За похвалу обычно отплачивали той же монетой. Однако на малейшую жалобу, сколь бы ни обоснованную, неминуемо отвечали сокрушительной клеветой. Одна гостья писала, что, когда они с другом нечаянно не успели освободить номер вовремя, Луна «пригрозила удерживать наш airbnb-депозит до тех пор, пока мы не оставим положительный отзыв».

«Я не шантажировала ее, — прокомментировала Луна. — Она обязана была соблюдать правила».

В изложении Луны домашние ограничительные нормы были необходимы для удержания в узде ее варварских постояльцев. «Жильцы были чересчур общительными», — жаловалась Луна. Ее же решение — комендантский час в общей зоне — было чересчур эффективным. Когда гости пересекались друг с другом, они чаще всего избегали зрительного контакта, разбегались по своим комнатам и захлопывали двери.

В общей сложности в четырех комнатах на верхнем этаже и в гостиной проживало девять человек. Этажом ниже располагались три настоящие спальни и неизвестное мне количество людей. Напротив меня жили два студента кулинарного колледжа, ночью работавшие в ресторанах на другом берегу Залива. Менее чем за полгода они сменили уже три разных жилья на Airbnb. И сменят вновь через неделю, потому что Луна отказалась продлевать им аренду, так как они опоздали с оплатой. Черная женщина на койке в гостиной всегда уходила рано утром, возвращалась поздно ночью и редко разговаривала. Дальше по коридору одноместный номер занимала южноазиатская семья из трех человек. По-английски они не говорили, поэтому их историю я так и не узнал. К середине июня на большинство комнат претендовали студенты (либо белые, либо выходцы из Восточной Азии), проходившие летние стажировки в Google и других техкомпаниях.

По словам Луны, она «занимает свою нишу в airbnb-комьюнити». Ага. Некогда эта ниша называлась «доступное жилье», теперь же — Трущобы как Услуга.

Буднично кипящая смесь злобы и розни горожан же переливалась через край во все стороны. Не то чтобы все были одинаково виноваты. Кочующая техбуржуазия была в лучшем случае наивна, в худшем — фанатична и в целом невежественна относительно своего окружения даже по меркам двадцатилетних выходцев с окраин. Моя техбратва, с которой я соседствовал, вела довольно беззаботную жизнь. Не считая запросов женщин и работодателей, наибольшим источником их тревог был сам Сан-Франциско. Город и его горожане — особенно латиносы, черные и бездомные — пугали их. «Никто не предупредил меня, что я буду спать рядом с черной женщиной», — ворчал стажер Google, молодой американец-азиат, занявший вторую половину разгороженной гостиной. Мне подумалось, что она, должно быть, тоже не ожидала, что будет делить комнату с неприспособленным к жизни расистом, — но все же именно он пожаловался хозяйке и поменял комнату.