Живодерня

Они сидели в пыточном зале – нечто подобное Илья видел в кино. Вон там при помощи колеса поднимают на дыбу, там – стол для растягивания человека, в углу – "испанский сапожок", колодки, в которых зажимают щиколотки ног… И даже два палача в масках, в одном из которых угадывался бывший штангист. Илья вертел головой. Было в этом антураже что-то ненастоящее, искусственное, киношное… уж лучше кино с хорошим концом. Илья посмотрел на своего друга и совсем успокоился.

Перед ними на возвышении стояли стол и стул с высокой спинкой. Палачи расположились за креслами пленников в ожидании главного судьи, наверное самого Амвросия, чтобы начать безжалостно их пытать.

Наконец дверь в углу помещения отворилась и вошли двое в черных длинных одеждах, друг на друга похожие: длинноволосые, с бородами. Один из них поднялся на возвышение и сел на место напротив пленников, другой примостился справа рядом со столом, на котором людей растягивали, и стал сразу незаметным; всеобщее внимание обратилось на сидящего перед ними человека.

– Итак, – хорошо поставленным басом неторопливо начал допрос сидящий за столом.-Сегодня ночью вас обнаружили на кладбище. Что вы там делали?

– Гуляли, что характерно, – пошутил Сергей. – А почему мы должны отчитываться?

– Вы, наверное, не поняли, что сейчас решается вопрос вашей жизни, – невозмутимо проговорил человек. – Вы в руках возрожденной инквизиции. Вам должно быть известно, сколько лжеучителей, ведьм и колдунов завелось на теле нашей планеты. Чтобы колдовство не приобрело повального характера, мы вынуждены возродить инквизицию. Говорите не таясь и не пытайтесь запираться. Вы экстрасенсы?

Илья с Сергеем ответили, что нет; слабоумный горбун тихонько говорил о своем.

– Тогда, если вы не экстрасенсы, что вы делали ночью на кладбище? Может быть, вы пришли откопать погребенное тело, чтобы из его костей сделать колдовское зелье?

– Да я же говорю, мы, что характерно, по своим делам. А на кладбище случайно попали.

– Как ваши имена, братья мои? – поинтересовался допросчик.

Илья с Сергеем назвались.

– Этот человек слабоумный или хочет казаться таковым. Возможно, через пытку из него удастся выгнать беса. Вам я тоже искренне советую сознаться в ереси против Господа. И если вы оказались на кладбище, влекомые бесовским подговором, сознайтесь и будете прощены.

– Нам сознаваться не в чем, – сказал Илья.

– А знаете ли вы что-нибудь о подземных сынах дьявола, живущих под кладбищем?

– Нет, ничего не знаем, – ответил Сергей.

Допросчик задавал еще вопросы, касающиеся их принадлежности к колдовским компаниям сатанистов и прочей шушере, но друзья, разумеется, на все давали отрицательные ответы.

– Значит, вы все отрицаете – и свою связь с подземным народом, и связь с князем тьмы… Значит, все, – заключил допросчик, отчего-то тяжело вздохнув. – Но лучше бы вам признаться в отступничестве. Итак, сейчас вас подвергнут бескровной пытке, но если вы и тогда не сознаетесь…

Несмотря на то что здесь было сыро и холодно, Илью бросило в жар. Один из палачей, стоявших за их креслами, отправился готовить дыбу и звенел там цепью, и скрипел колесом. Илья покосился на Сергея, но тот как будто не унывал, он внимательно смотрел по сторонам.

Из-за пытательного аппарата появился позабытый всеми человек, вошедший вместе с допросчиком, и, поднявшись на постамент, где сидел допросчик, склонился и что-то пошептал ему на ухо. Тот кивнул и встал из-за стола, уступив ему место.

– Развяжите пленников и оставьте нас наедине, – приказал человек.

Палач развязал всем ноги – заминка вышла только с Сергеем: ноги у него к тому моменту уже оказались развязанными, а веревка была намотана только для вида. Палач удивленно пожал плечами и вышел вслед за остальными.

– Не узнаешь меня, командир? – спросил сидящий за столом.

– Честно говоря, у меня мелькнула эта мысль, Андрей, когда твои хлопцы, что характерно, как индейцы племени Майя, на меня сверху посыпались. Помню, ты эту технику в Афгане лучше других усвоил.

– Да, было дело в Афгане… Теперь вот с нечистью воюю. Тут Афганистан на пользу пошел. Помнишь, как мы попали в окружение под Кандагаром, когда "духи" перед нашими глазами сожгли из огнемета пятерых наших ребят. Казалось, конец – нам никогда не выбраться из этого каменного мешка. И тогда я дал клятву посвятить свою жизнь Господу.

Он отбросил с лица длинные волосы.

– Так, выходит, ты Амвросий и есть?

– Это мое монастырское имя. Андрей – имя мирское, им меня давно никто не величает, – тихо сказал Амвросий.

– А правда, что ты тут людей казнишь?

– Людей – нет. Нечисть, слуг дьявола! Их, поганых! – сверкнул глазами Амвросий.

– А мне говорили, что ты после Афгана в монастырь ушел.